— Кексик? — спросила Мэвис, предлагая Гейбу Фентону подозрительный на вид ломоть на десертном блюдечке.

Биолог тем временем пытался убедить Тео Кроу, что у него генетическая предрасположенность к блюзу: он пользовался впечатляюще длинными словами, которых никто, кроме него, не понимал, и периодически спрашивал, нельзя ли ему получить «аминь» и «подержать пять», — чего, как выяснилось, ему никак нельзя.

А можно ему было только кексик с изюмом.

— Боже смилуйся, мамуля моя мне в ноль такой же кексик пекла, — завывал Гейб. — Упокой Господи душу ея.

Он потянулся было к блюдечку, но Тео перехватил посуду и убрал от биолога подальше.

— Во-первых, — сказал он, — твоя мама была профессором антропологии и в жизни своей не испекла ничего, во-вторых, она еще жива, а в-третьих, ты атеист.

— Так а хоть аминь мне можно? — парировал Гейб.

Тео укоризненно воздел бровь и посмотрел на Мэвис:

— Мне кажется, мы условились насчет кексиков в этом году.

На прошлое Рождество фирменный кексик Мэвис отправил двух человек в «детокс». Она поклялась, что больше ни в жисть.

Мэвис пожала плечами:

— Да этому кексику еще целку не своротили. В нем всего кварта рома и едва ли горсть викодина наберется.

— Лучше не стоит. — И Тео вернул ей блюдечко.

— Отлично, — сказала Мэвис. — Только сбей своего корешка с этого гона блюзового. А то мне за него неудобно. Я, между прочим, когда-то у ишака в ночном клубе за щеку брала, и неудобно мне при этом не было. А это вам не конь начхал.

— Господи, Мэвис… — вздохнул Тео, пытаясь изгнать картину из головы.

— Чего? Очки я тогда забыла надеть. И мне показалось, что это просто волосатый страховой агент, но талантливый.

— Я его лучше, наверно, домой отвезу. — И Тео ткнул Гейба в бок.

А тот уже обратил все свое внимание на молодую женщину справа — в красном пуловере с глубоким вырезом: она весь вечер дрейфовала с табурета на табурет, надеясь, что с нею кто-нибудь заговорит.

— Привет, — сказал Гейб ее декольте. — Я никак не вовлечен в человеческий опыт и как мужчина оправдывающих себя свойств не имею.

— Я тоже, — ответил ему Такер Кейс с табурета по другую сторону женщины в красном свитере. — И вам все вокруг твердят, что вы психопат? Ненавижу.

Такера Кейса, несмотря на несколько слоев речистой бойкости и хитроумия, на самом деле после разрыва с Леной Маркес рвало на части и дальше. Дело было не в том, что за последние два дня она прочно вошла в его жизнь, а скорее в том, что она стала представлять собой какую-то надежду. Но как сказал Будда, «надежда — просто иной лик желанья. А желанье — тот еще козел». И Такер отправился на поиски женского общества, дабы половчее разбодяжить обманутые надежды. В иные времена он бы снял первую встреченную женщину, но от мужского блядства, по предыдущему опыту, одиночества только прибавлялось, и на эту скользкую дорожку он больше не ступит.

— И что? — спросил он у Гейба. — Вас только что послали?

— Она ж на поводке меня водила, — ответствовал биолог, — а потом выпотрошила всего. Зло, имя твое — женщина.

— Не стоит с ним разговаривать, — сказал Тео, беря Гейба за плечо и безуспешно пытаясь оторвать друга от табурета. — Парень ни к черту не годится.

Женщина, сидевшая между Таком и Гейбом, перевела взгляд с одного на другого, затем посмотрела на Тео, затем на свои груди, затем на мужчин, точно пыталась сказать: Вы, парни, чего — ослепли? Я тут сижу весь вечер вот с этим богатством, а вы на меня — ноль внимания.