|
28 июня 1941 года, утро. Москва, Кремль, кабинет Верховного главнокомандующего Присутствуют лично: – Верховный главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин; – начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников; – нарком внутренних дел генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия; – нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов. Присутствуют в режиме видеоконференцсвязи: – командующий Северо-Западным фронтом генерал-лейтенант Иван Степанович Конев; – командующий Юго-Западным фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков; – командующий Западным фронтом генерал-полковник Владимир Анатольевич Шаманов; – начальник штаба Западного фронта генерал-майор Александр Михайлович Василевский; – командующий группой армий осназ маршал СССР Семен Михайлович Буденный.
Верховный главнокомандующий посмотрел на собравшихся. И тех, кто присутствовал лично, и тех, чьи лица отображались на больших дисплеях для видеоконференций. Убедившись, что все на месте, Сталин взглянул на маршала Шапошникова и утвердительно кивнул. – Борис Михайлович, – сказал он, – доложите обстановку на фронтах, сложившуюся на сегодняшний день. Шапошников встал, подошел к висящей на стене большой карте, раздернул шторки и взял в руки указку. – На Заполярном, Карельском и Северном фронтах в настоящий момент боевые действия пока не ведутся. Наши войска на этих фронтах, а также на полуострове Ханко приведены в полную боевую готовность и заняли оборонительные рубежи. Северный флот приступил к операции по нарушению вражеского судоходства вдоль побережья Норвегии. Финские войска по ту сторону границы также полностью отмобилизованы, приведены в боевую готовность и придвинулись к границе. Но приказа из Хельсинки начать боевые действия так и не поступило. Немецкая группировка на территории Финляндии состоит пока лишь из корпуса горных егерей генерала Дитля и нескольких аэродромов подскока, которые финны предоставили немецкой бомбардировочной авиации для осуществления воздушных налетов на Ленинград. – Не решаются, значит, белофинны вступить в войну, – задумчиво произнес Сталин, – с одной стороны, это неплохо, ибо и без них на других участках фронта хватает хлопот. А с другой стороны, как теперь прикажете возвращать Финляндию в состав СССР? На каком основании? – Потом можно будет, – сказал Молотов, – чуть позже предъявить финнам ультиматум, чтобы они разоружили и интернировали находящиеся на их территории немецкие войска. А в случае отказа объявить им войну, поскольку эти войска угрожают нашей территории… – Если у нас не будет иного выхода, мы, пожалуй, так и поступим, – согласился Верховный, – но хотелось бы, чтобы финны напали на нас, и этот факт потом нельзя было бы оспорить в каком угодно суде. – К сожалению, это невозможно, – покачал головой Шапошников. – По данным нашей разведки, те союзники Гитлера – Финляндия, Словакия и Венгрия, – которые не начали боевые действия на рассвете 22 июня, в настоящий момент уже этого не сделают. А их армейские части, сосредоточенные в приграничной полосе, имеют уже не наступательную, а чисто оборонительную конфигурацию. – Наша разведка, – вступил в разговор Берия, – докладывает о том же. Перестарались товарищи из будущего во время своих бомбовых ударов по Германии. |
