– Очень хорошо, Борис Михайлович, – произнес вождь и посмотрел на экран, на котором было видно лицо маршала Буденного.

– Товарищ Буденный, – сказал Верховный, – доложите о текущей обстановке.

– У нас все в порядке, товарищ Сталин, – ответил Буденный, – развертывание всех трех армий идет строго по графику, и через два дня я планирую доложить партии и правительству о том, что группа армий Особого назначения готова к наступлению…

– Понятно, – задумчиво произнес Сталин, – помните, что у вас в запасе всего двое суток, и ни минутой больше. Вам все ясно?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил маршал Буденный. – Все будет сделано точно в срок.

– Тогда, товарищи, будем считать, что совещание закончено, – подвел итог Верховный, – все свободны, спасибо.

Экраны селекторной связи погасли, Шапошников, Берия и Молотов встали из-за стола, собрали свои бумаги и приготовились выходить из кабинета. Но тут Верховный коротко произнес, глядя в спину Молотову:

– Вячеслав, задержись! И ты, Лаврентий, тоже! Есть еще один очень важный разговор!

Там же, пять минут спустя

Присутствуют:

– Верховный главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин;

– нарком внутренних дел генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;

– нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов.

– Товарищи, – произнес Сталин, усаживаясь за стол, – дела военные у нас пошли неплохо, и особо беспокоиться вроде бы не о чем, хотя присматривать за нашими генералами, разумеется, надо. Мало ли у кого какие мысли в голове бродят. Но сейчас я не о том. Выиграв войну – это уже не должно вызывать сомнений, – надо потом суметь еще и выиграть мир. Россия тем и отличалась во все времена, что блестящие победы ничего ей в итоге не приносили, за исключением, пожалуй, новых проблем, ибо дипломаты отдавали все, что генералы добывали ценой солдатской крови. Надеюсь, всем понятно, что сейчас так быть не должно?

– Понятно, товарищ Сталин, – кивнул Молотов.

– Эх, Вячеслав, – раздраженно бросил Верховный, – сомневаюсь я, что ты понял, о чем я говорю. В первую очередь это касается твоего наркомата. В НКИДе надо еще разгрести литвиновский гадюшник, в котором толком не поймешь, кто свой, кто чужой. Лаврентий тебе, конечно, окажет помощь, но за тебя твою работу делать он не будет. Ты полагаешь, что в Англии и Америке все будут радоваться нашей победе над Гитлером? Черта с два! Нам скажут: «О-кей, русские, спасибо. Гитлер побежден, и теперь вы можете убираться обратно в свою Сибирь. Да, и не забудьте вернуть нам Эстонию, Латвию, Литву и Восточную Польшу, потому что они нам понадобятся, когда мы будем строить против вас санитарный кордон». Разве это не так, Лаврентий?

– Все так, товарищ Сталин, – кивнул Берия, сверкнув стеклами пенсне. – Скажу даже больше – по опыту той стороны понятно, что точно так же к нам отнеслись бы, будь на месте СССР Российская империя или общедемократическая буржуазная Российская Федерация…

– И это тоже верно, Лаврентий, – согласился Вождь, разламывая папиросы и набивая свою знаменитую трубку, – классовая борьба классовой борьбой, но не надо забывать и о том, что из-за трехсот процентов прибыли капиталисты пойдут на любое преступление, невзирая на то, кого надо грабить – пролетария, или же своего брата буржуя… Другого буржуя им грабить даже приятнее, потому что риска меньше, а выгода больше.