— Вот как?.. Ну, хорошо.

И он, отказавшись от ужина, сразу же ушел. Наверное, чтобы поскорее сообщить Кэти новость. Эбби титаническим усилием воли заставила себя не встать с кресла и не подбежать к окну, чтобы посмотреть вслед Сэму.

Сэм приехал, как и предполагала Эбби, незадолго до восьми. Поскольку миссис Эшли, по ее собственному свидетельству, «любила все делать правильно», а обед был официальный, Сэм облачился в смокинг. Надо ли говорить, как неотразимо он выглядел?!

Эбби долго выбирала, что надеть, и остановила выбор на элегантном костюме из кашемира. Она очень рассердилась, когда почувствовала, что краснеет под пристальным восхищенным взглядом Сэма.

— Ты всегда была на редкость привлекательной девушкой, Эбби, — без тени насмешки сказал он. — Но женщина из тебя получилась…

— Как женщина я не нуждаюсь в лести и фальшивых комплиментах, — отрезала Эбби, хотя сердце у нее забилось быстрее.

— Я и не думал, будто ты в них нуждаешься, — добродушно отозвался Сэм. — Кстати, я не обманываюсь и насчет того, что я не первый и не единственный мужчина, который понимает, как ты красива и привлекательна.

Прежде чем она сообразила, что бы такое ответить, Сэм продолжал:

— Эбби, ты отлично выглядишь. Просто потрясающе. Девушка, на которой я женился, была на редкость прелестным существом, но женщина из тебя получилась… — Он развел руками. — Оказывается, правда то, что обычно говорят о по-настоящему красивых людях. Ты просто вся светишься, Эбби. Освещаешь и себя, и всех окружающих.

— Мы… мы опоздаем.

На большее Эбби не была способна. Будь на месте Сэма другой мужчина, она решила бы, что над ней смеются, но уж Сэма никак нельзя обвинить ни в чем подобном. Он бы ни за что и никому не причинил боль намеренно, чтобы потом с наслаждением созерцать страдания.

Слава Богу, подумала Эбби, он не догадывается о моих истинных чувствах…

Слабое утешение для моей гордости.. Но какой смысл расстраиваться по пустякам, когда я готова умереть от любви к нему? — Мы опоздаем, — повторила она, Конечно же они не опоздали, однако приехали в числе последних. Когда мистер Эшли открыл им дверь, Эбби увидела, что ее дочь поглощена беседой с будущей свекровью, которая, слушая Кэти, то и дело недовольно поджимает губы и осуждающе качает головой. Обе тотчас разошлись, едва увидели Эбби и Сэма.

По их лицам Эбби не могла понять, о чем шел разговор. Ей пришлось приструнить естественное любопытство, поскольку Анна стала представлять будущих родственников своим давним друзьям.

Одну пожилую пару, мистера и миссис Чадвик, Эбби с ходу мысленно отнесла к разряду пренеприятнейших людей, но все постаралась быть любезной и вежливо отвечала на вопросы, которыми ее буквально засыпала Мэри Чадвик. В какой-то момент Эбби заметила, что за ней наблюдает единственный одинокий гость, представленный миссис Эшли как ее кузен.

Улучив момент, миссис Эшли с болью призналась, что разведенный Джон вроде паршивой овцы в семье, хотя и не стала вдаваться в подробности, чем он, собственно, хуже остальных. Наверное, достаточно и развода, чтобы получить подобное клеймо, мысленно усмехнулась Эбби.

Едва она отделалась от Мэри Чадвик и направилась к Сэму, который разговаривал с отцом Стюарта, Джон перехватил ее.

— Позвольте заметить, вы очаровательны.

Он мило улыбнулся, что сделало комплимент менее банальным.

— Благодарю, — отозвалась Эбби, не возражая против легковесной беседы после допроса, которому ее подвергла миссис Чадвик.

— То, что мы встретились, это судьба, вы не находите? Судьба протягивает руку помощи… или пребольно бьет кулаком, — философски заметил Джон.