— Не могу поверить, что все еще стоит такая замечательная погода. Старожилы уверяют, что она продержится до конца следующей недели…

Сэм, как и обещал, заехал за Эбби в родительский дом, но, укладывая ее вещи в багажник, наотрез отказался сообщить, куда они едут. Увидев его чемодан лежащим вплотную со своим, Эбби не то чтобы затрепетала от волнения, но почувствовала какую-то особую радость.

— Из-за чего ты нервничаешь? — спросил Сэм.

— Вовсе я не нервничаю, — солгала Эбби.

— Ну да… Когда ты нервничаешь, то всегда говоришь о погоде…

— Нет. Я не нервничаю, — упорствовала Эбби.

На самом деле нервничала и еще как, но стоило ей взглянуть на Сэма, и тотчас исчезли последние сомнения.

— Не бойся, — ласково проговорил Сэм, и смешливое выражение в его глазах сменилось другим, от которого у Эбби голова пошла кругом. — Никто не собирается делать с тобой ничего такого, чего ты не хочешь…

— Но я хочу.

Эбби залилась краской и изо всех сил постаралась избежать его взгляда, моля Бога, чтобы Сэм не мучил ее дальнейшими расспросами. Он не сказал ни слова, но посмотрел на нее так, что и без слов все стало ясно.

Она все еще не могла поверить, что этот красивый сильный мужчина хочет ее… Что он, по его собственному признанию, бесповоротно, несмотря ни на какие доводы разума, влюбился в нее.

Пока ехали, Эбби время от времени пристально вглядывалась в него, но один раз с удивлением заметила, как Сэм крепко, даже побелели костяшки пальцев, сжал руль.

— Пожалуйста, не смотри на меня так, — хрипло попросил он. — Иначе мне придется остановить машину, и тогда я зацелую тебя, пока ты сама не…

Эбби тоже чувствовала, как от внутреннего жара у нее полыхают огнем тело и лицо, но и представления не имела, что происходит с Сэмом. Ею владели противоречивые чувства: естественное для неискушенной девушки опасение перед грядущим, непреходящее волнение и истинно женское удовольствие от осознания своей власти над мужчиной.

— Я хочу, чтобы, когда мы в первый раз будем вместе, никакая мелочь не испортила нам праздник. Пусть кровать не скрипит, подушки будут из нежнейшего пуха, а в комнате стоит аромат роз. Мне бы хотелось любоваться, как звезды мерцают в твоих глазах. Короче говоря, мне хочется удрать в какую-нибудь глушь, где не будет никого, кроме тебя, меня и природы. Пусть Млечный Путь смотрит на нас в окошко.

Там будет широкая река с медленным-медленным течением, тихая, ласковая и прозрачная. И, когда мы войдем в нее, над нами будет чистое-чистое небо и луна. А потом мы будем любить друг друга на траве, еще не остывшей от дневного зноя.

В лунном свете твое тело будет серебряным, и я стану ласкать и целовать тебя всю — от макушки до пяток. С языческой наивностью и женской мудростью ты примешь меня, одарив, как только может одарить женщина. Кожа твоя будет прохладной, как шелк, и только небо услышит наши восторженные крики.

— Достаточно… Не надо… — прошептала Эбби.

У нее дрожал голос, и все тело пылало неведомой доселе страстью. Она едва сдерживалась, чтобы не попросить Сэма немедленно остановить машину и не броситься в его объятия.

Эбби казалось, что вся она во власти одного-единственного желания, которое поглотило ее целиком и не дает свободно вздохнуть. Сколько еще ехать? Сколько еще ждать, прежде чем?..

— Ты проголодалась? Может быть, остановимся и перекусим? — спустя десять минут спросил Сэм.

Она покачала головой, боясь выдать себя голосом, но не сомневалась, что Сэм все понимает, должен понимать: единственное, чего она хочет, это быть с ним, любить его, ласкать и отдаваться его ласкам.