Позже Терон проснулся, медленно возвращаясь от сна к бодрствованию. Ему было слышно голос Ивонн. Неужели тетя Кларис все еще здесь? Терон посмотрел в окно. Солнце не село, значит, еще день. Он взглянул на часы на прикроватной тумбочке и усмехнулся — оказывается, он проспал всего час. Используя приемы, которыми его обучил врач, Терон перебрался из кровати в инвалидное кресло. Пока он спал, кто-то закрыл дверь спальни, вот почему он не мог понять, что говорит мать и с кем она разговаривает. Терон открыл дверь спальни и выехал на кресле в узкий коридор. Мать стояла посреди гостиной и говорила по телефону.

— Да, это Ивонн Картер.

Терон подъехал ближе, собираясь дать знать матери, что он здесь, но еще до того как он привлек ее внимание, ее слова пригвоздили его к месту.

— Я тебя не боюсь, — сказала Ивонн. — А вот тебе стоит меня бояться.

«С кем же это она разговаривает?» — мысленно удивился Терон.

— Если ты думаешь, что я не готова пойти на все, что потребуется, Чтобы защитить моего сына, то ты ошибаешься. Я не могу доказать, что ты нанял кого-то его убить, но кое-что я тебе обещаю: если ты снова попытаешься причинить ему вред, мы с Кларис пойдем к шерифу и выдвинем против тебя обвинение.

Терон никогда не слышал, чтобы мать говорила с кем-то с такой яростью, с таким гневом, с такой ненавистью. В его мозгу вертелось множество вопросов, но он старался не думать о них, чтобы не отвлекаться от разговора матери.

— Я говорю о другом преступлении, — сказала Ивонн. — О том, жертвами которого стали Кларис и я.

Сердце Терона подпрыгнуло в груди.

— Нет, это не будет мое слово против твоего. Это будет твое слово против моего слова и слова Кларис Десмонд.

«Да о чем же она говорит?»

— Итак важно, что Кларис считают не совсем нормальной, а я — всего лишь цветная женщина и заинтересованное лицо. Даже если ты ни дня не проведешь в тюрьме, неужели ты думаешь, что хоть один негр проголосует за тебя после того, как узнает, что ты сделал? И среди белых мало найдется таких, кто усомнится в твоей виновности. Твоя политическая карьера будет кончена. И надеждам, которые ты связываешь с Гарлендом, тоже придет конец.

Гарленд? Гарленд Уэллс? Боже всемогущий, мать разговаривает с Роско Уэллсом! И она знает о нем нечто такое, за что его могут посадить в тюрьму, нечто, чему она и Кларис стали свидетелями.

— Подумай хорошенько над моими словами.

Ивонн бросила трубку на телефон, стоящий на столике у дивана. Когда она отняла руку от телефона, Терон заметил, что ее рука дрожит. Он въехал в гостиную. Услышав его, мать ахнула и повернулась к нему лицом.

— Я… я не знала, что ты проснулся.

— С кем ты разговаривала? — спросил Терон.

Ивонн замялась, Терон ждал, скажет ли мать правду или солжет.

— С Роско Уэллсом.

— Зачем тебе разговаривать с этим сукиным сыном?

— Я ему звонила, чтобы предупредить.

— Предупредить? О чем?

— Я ему сказала, что если это он нанял тех троих тебя убить, то лучше пусть не пытается это повторить.

— С какой стати Роско Уэллсу тебя бояться? Что вы с Кларис о нем знаете, из-за чего он может попасть в тюрьму?

Ивонн застыла так неожиданно и это было так заметно, что казалось, она мгновенно окаменела. Даже дыхание ее и то замедлилось.

— Мама?

Она не ответила.

— Ответь мне.

Молчание.

— Я слышал, ты говорила о преступлении, в котором ты была одной из жертв. В конце концов, что же Роско Уэллс тебе сделал?

— Мне нужно возвращаться в Белль-Роуз и готовить обед.