5 июня 2019 года, Москва

Разумеется, по закону подлости, на пути из аэропорта они плотно застряли в пробке (ну здравствуй, столица!) и едва не опоздали. Когда такси, наконец, подъехало к зданию театра, до начала спектакля оставалось всего полчаса. Возле главного входа уже стояла толпа. Двери пока что были закрыты, и зрители   нарядные, с букетами   нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Слева от входа висела огромная цветная афиша, рекламирующая премьеру “Анна плюс Алексей”.

  Пожалуйста, налево   к служебному входу,   Белецкий кивнул в сторону арки, ведущей во двор. Водитель послушно свернул.

Антон ждал его, стоя в дверях, как дворецкий, и медленно раскачивался с носков на пятки. Только бледность и стиснутые челюсти выдавали его дикое внутреннее напряжение. Белецкий, конечно, отзвонился ему и заверил, что прибудет вовремя, но когда до спектакля остаётся всё меньше и меньше времени, а актёр, исполняющий главную роль, до сих пор не соизволил явиться   поневоле начнёшь молиться всем богам, чтобы премьера не сорвалась.

Антон не орал, не возмущался, но Белецкий шутливо шепнул Галинке:

  “Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьём, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами”*.

  Кому ты нужен... бить тебя...   просипел режиссёр. Краски медленно возвращались на его лицо.

  Ну прости, прости, Тоша. Готов искупить кровью,   Белецкий в раскаянии приобнял его за плечи. Тот лишь с досадой отмахнулся:

  Потом. Всё потом! Быстро переодевайся и на грим, и чтоб живо у меня! Как в армии...

___________________________

*Цитата из романа Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев"

Как и предполагал Белецкий, это был оглушительный успех. Артистов буквально утопили в цветах, от аплодисментов тряслись стены, поклон длился едва ли не полчаса   зрители просто не отпускали их, а крики "Браво!" не смолкали всё это время.

У Белецкого уже слегка подкашивались колени от усталости, а все лица сливались в одно расплывчатое пятно. Среди зрителей сегодня должно было быть очень много знакомых (Дашка с Женей ведь тоже где то здесь), но он даже не всматривался особо в эту гомонящую толпу. Ему хотелось только одного   поскорее оказаться дома. С женой. Один на один.

“Поскорее” не получилось. Сразу после спектакля всех членов труппы ждал небольшой банкет: тортик, бутерброды, шампанское. Белецкий виновато улыбнулся Галинке, которая была с ним за кулисами, и шёпотом пообещал:

  Ровно пятнадцать минут   и мы отсюда слиняем, клянусь...   и всучил ей бокал с шампанским.

Галинка расслабленно сидела на стуле, изредка кивая знакомым, и любовалась мужем со стороны. Как он общается с коллегами, принимает все эти поздравления, комплименты, похлопывания по спине и дружеские объятия... она безумно им гордилась. Она любила его без памяти.

Тем временем к Белецкому подошёл Антон, уже совершенно ручной и смирный, не сердитый, а размякший после успешной премьеры и нескольких порций алкоголя. Подошёл   и, явно стесняясь, заискивающе вежливым тоном попросил у актёра номер телефона Кетеван.

  Ах да, Кети!   вспомнил Белецкий.   Как у вас с ней вчера всё прошло, тебе удалось её догнать?

  Удалось... бросил машину прямо посреди дороги и помчался за ней, честное слово, битый час её уламывал, прежде чем она согласилась, чтобы я довёз её до дома.

  Ну, так довёз?

  Довёз...

  А она?

  Сказала “спасибо” и упорхнула... даже телефон не дала. Оправдалась тем, что сейчас у неё нет времени на завязывание отношений,   в голосе Антона слышалось искреннее недоумение.