— Сколько тебе понадобится времени? — тут же спросил Абрам Лазаревич.

— Минимум пару недель, может, даже месяц.

Он как-то с досадой скривился и в сердцах произнес:

— Не смогу я столько ждать, зная, что творят эти сволочи. Я уеду уже сегодня, край завтра, а ты выдвигайся сразу, как закончишь со своими неотложными делами.

Пока я наблюдал за Абрамом Лазаревичем, с трудом сдерживающим рвущуюся из него ярость, мне в голову пришла не очень хорошая мысль: как бы он в таком состоянии глупостей не наделал.

Наверное поэтому, стараясь выиграть хоть немного времени, чтобы он мог прийти в себя, я сказал:

— Абрам Лазаревич, не мое, конечно, дело, но не разумнее ли будет, прежде чем принимать решение о поездке, успокоиться, перефотографировать все документы, чтобы не везти с собой оригиналы, которые можно и потерять в дороге, и только тогда выдвигаться в путь?

Когда я только начал говорить, он смотрел на меня, как на придурка, но потом встряхнулся, немного подумал и произнес:

— Старею, вот и спешу успеть все и сразу. Не волнуйся, Саша, я в порядке и глупостей не наделаю. А вот по поводу копий, тут да, ты прав на все сто. Да и легендировать поездку, чтобы противники не задергались, надо бы получше.

Все-таки умеет он брать эмоции под контроль, еще минуту назад своим поведением напоминал юношу со взором горящим, а сейчас уже снова похож на умудренного опытом еврея, который приготовился к отчаянному торгу. Метаморфоза была настолько стремительной, что я даже невольно улыбнулся непроизвольно.

Разошлись мы с Абрамом Лазаревичем уже при свете дня. Он все-таки прислушался к моим словам, торопиться с поездкой перестал и даже чемодан с бумагами оставил у меня, посчитав, что пока надежнее их будет хранить здесь, у меня в офисе.

Если он направился решать свои дела в консульство, то мне пришлось тащиться на железнодорожный вокзал, чтобы отправиться в Бостон на поезде. Я решил лично проконтролировать изъятие со складов денег, которые заработал погибший жандарм. Сказать честно, моего участия как такового в этом деле не требовалось. В любом случае сначала эти металлические ящики, не открывая, перевезут на другой склад автомобили компании, занимающейся грузоперевозками, и только оттуда их заберут наши грузовики. Да, я стараюсь подстраховаться по максимуму, даже в перевозке денег. Особенно в перевозке денег. Естественно, другой груз останется на этих складах навечно, вернее, пока не истечет срок аренды складов или пока груз не обнаружит кто-нибудь, ведущий поиск украденных денег. Собственно, неважно, что с ним будет дальше, мне он точно не нужен.

Находиться в Бостоне и не навестить Роджера-старшего — об этом я и подумать не мог. Поэтому прямо с вокзала вместе со своими телохранителями, среди которых не было его внука, я сразу направился к нему. Младший Роджер с тремя своими товарищами до сих пор занимается профсоюзными вожаками и хорошо занимается, качественно. Всего двое на данный момент пока оставались в живых.

Старик-оружейник с нашего расставания, казалось, не изменился совсем. Моему приезду обрадовался, засуетился, да так, что я с трудом его успокоил. Присесть его заставил, только когда сказал ему, что я заехал всего на полчаса. Обменявшись с ним принятым при встрече друзей любезностями, мы немного поговорили, обсуждая свои последние новости, и неожиданно перешли к довольно серьезным вещам. Просто старик посетовал, что, будь он помоложе, даже залез бы в кредиты, но обязательно купил бы выставленный на продажу завод по производству качественного дорогого охотничьего оружия. Я, может, и пропустил бы это мимо ушей, если бы старик не сказал, что вместе с этим заводом продается и небольшой цех, производящий неплохую оптику.

Оказывается, хозяин всего этого добра умер, а дети, которым должен перейти этот бизнес, в буквальном смысле передрались из-за наследства, потому и решили в итоге продать предприятие, а деньги разделить.