Глава 11

Честно сказать, в первое мгновение после того, как я услышал об аресте Абрама Лазаревича, напрочь растерялся. Наверное, поэтому невольно произнес фразу-вопрос о том, что мне теперь делать, вслух.

Старик с сочувствием на меня посмотрел и ответил:

— Не переживай, Саша, постараемся устроить тебя здесь. В Советский Союз в связи с этими делами тебе возвращаться опасно. Но ничего. и здесь люди живут.

С минуту, наверное, я смотрел на него непонимающим взглядом, не совсем осознавая его слова. А когда дошло, о чем он ведёт речь, встряхнулся, собрался в кулачок и ответил:

— Да нет, вы за меня не переживайте, сам-то я не пропаду. А вот помочь Союзу без участия Абрама Лазаревича будет сложно. Но ничего, я что-нибудь придумаю. Может быть, ещё получится вытащить его из тюрьмы? В какой он, кстати, находится?

Старик посмотрел на меня удивлённым взглядом и ответил:

— Тьфу на тебя. До тюрьмы слава богу пока не дошло. Он сейчас находится в одном из полицейских участков. Я тебе напишу адрес. Но после того, как перекусим. Негоже гостя голодным держать.

— Скажите ещё, что решили по организации точек быстрого питания?

Старик ухмыльнулся и произнес:

— Александр, наша семья этим заниматься не будет. Мы считаем, что смысла в этом нет. Сама идея хорошая, но это Америка. Чтобы действительно на этом заработать, надо вкладывать большие деньги, а у нас сейчас с ними не очень. Если ты беспокоишься за изумруды, которые планировал вложить в качестве своей доли, не переживай. Я, по просьбе Абрама, отдал их на огранку. Уже скоро можно будет их продать. Очень хорошие камни. Я помогу тебе их выгодно продать, и подскажу, куда деньги вложить. Как раз будут тебе средства, необходимые для получения достойного образования. А как выучишься, там потом и с работой проще будет.

Вот как. Старик уже планы строит в отношении меня. Надо сразу расставлять точки над и. А то надумает, невесть что. Потом хрен сдвинешь его с места. Знаю, плавали, да и сам под конец жизни был таким.

Размышляя подобным образом, дождавшись паузы в его монологе, начал говорить сам.

— Лев Моисеевич, вы меня простите, но обозначу сразу. Не надо в отношении меня строить планы. Если бы вы занялись предложенным вам бизнесом, я бы у вас задержался и помог, чем смог. Раз этого не будет, тогда у меня свои планы, и учёба в ближайшее время в них не входит. Извините, если обидел, но у вас здесь я не останусь.

Старик, до этого разговаривающий доброжелательно, вдруг нахмурился, как грозовая туча, и прорычал:

— Мальчишка, что ты знаешь о жизни? Что знаешь о стране, в которой находишься? До выхода Абрама из-за решётки я несу за тебя ответственность. И ты будешь делать то, что я скажу.

— Позвольте спросить, кто же вас наделил подобными полномочиями? О какой ответственности вы ведете речь, если у меня даже с Абрамом Лазаревичем договоренность, что я здесь в свободном плавании? — Ответил я ему с улыбкой, любуясь, как меняется выражение его лица. Пока он приходил в себя от отповеди, я добавил со смешком:

— Я вас попрошу, не делайте мне нервы, и вообще, мне пора. Пообедаем с вами как-нибудь в другой раз. Сейчас что-то аппетит пропал.

С этими словами я поднялся и отправился на выход из кабинета. Плохо, конечно, что адрес полицейского участка я не выяснил, но не смертельно. У кого-нибудь из консульских работников узнаю, не вижу в этом большой проблемы. Уже находясь у двери, на прощание произнес:

— Всего вам наилучшего.

После этого я вышел в холл. Что-то мне подсказывает, что надо мне отсюда побыстрее делать ноги, пока ветер без сучков. Уже закрывая двери, я услышал, как старик что-то начал кричать, но не обратил на это внимания. Быстрым шагом я пересек холл, сбежал по лестнице и стремительно зашагал на выход.