Он рассказывал о том, как они поначалу ютились в школе, как в их жизни неожиданно появился я и в первый раз спас. На этом он почему-то сделал акцент. В частности на том, что меня никто не просил, и никакой выгоды от этого я даже не думал получить. Приятно, что это заметили.

Потом в красках описал как мы эвакуировались из города. Судя по всему делал он это для новоприбывших, коих оказалось тут немало. Поймал себя на мысли, что меня не узнали не благодаря каске. Меня тупо никто не знает. Как и я их. Чего никак не скажешь про Виктора.

— Мы могли спокойно уйти, и зомби бы за нами не пошли… Но! — мужчина сразу пресек начавшийся, было, гвалт, — Но в таком случае Алексей ждала неминуемая гибель. Даже с его силой, в одиночку против такого нашествия не справиться…

— Но мы потеряли почти двадцать человек. Двадцать против одного! Вить, о чем ты вообще говоришь? Какие «но»? — выкрикнул кто-то из толпы. Я его высматривать и запоминать не стал, всё-таки вполне вероятно что среди погибших был кто-то ему близкий. Пусть выговорится.

— Да, всё верно. Двадцать против одного… — мужчина дождался пока толпа стихнет и продолжил, — Но не для того ли мы здесь собрались? Я имею в виду посёлок. Чтобы защищать друг друга, помогать друг другу, и при необходимости умирать друг за друга. — он на несколько секунд замолчал, позволяя людям обдумать услышанное. — Единственное, в чем я могу обвинить Алексея — так это в том, что он ни мне, ни комы-либо еще ничего не сказал…

— А на кой х*й он тебе должен говорить что-то, ментяра? — из толпы вырвалась бабка, что, судя по всему, только что пришла. — Надо было, вот и остались. И не вам задавать вопросы и думать что зачем и почему. Мы коллектив! И каждый должен выполнять свою работу на благо других…

После этих слов началось бурное обсуждение. Виктор, посчитав что уже всё сказал, и добавить нечего, просто стоял и выслушивал жаркие споры. Помимо бабки в разговор влезла и женщина, что приглядывает за банком. Она была против меня, уличая во всех смертных грехах.

Я же просто стоял и наблюдал. В общей своей массе люди оказались недовольны, и от этого тётка начала лишь распаляться.

— А знаете как он меня ударил? Просто так! Зашел в банк и начал требовать наши награды! Добытые нашими же бойцами! Вот! — она показала синяк на плече, — Это о… — слова застряли в ее горле. Лицо тетки исказила гримаса ужаса, а по лбу заструился холодный пот.

— Ваши награды? — тихо, и пока еще спокойным голосом спросил я, выйдя из толпы. — Уверена?

— Н-н-ну… — она неосознанно попятилась назад, руки и ноги ее затряслись и начали подкашиваться.

— Лёх, успокойся. — голос Виктора хлестанул по ушам, и взгляд мой затуманился.

Злость начала окутывать сознание, укрывая и поглощая рационализм и логику. Все мысли, что роились в голове вмиг испарились, уступая место появившейся словно извне ярости. Они присвоили мои награды! Обвиняют во всех смертных грехах. Но эти люди мои! И их кровь моя!

— Эй! Успокойся! — мужчина почувствовал неладное, но всё что он мог — это просто наблюдать и пытаться хоть как-то привести меня в чувства.

— Огонь свой использовать не советую, — стиснув зубы и оскалившись, медленно, выделяя каждое слово прорычал я не своим голосом. Словно внутри проснулся зверь, вот только ощущения совершенно другие.