Но для этого надо добраться до того самого главаря. Для чего змей и пригласил нас прокатиться вместе с ним.

Как-то всё быстро произошло. Именно этого я, конечно, и добивался, но всё равно неожиданно. Диалог наш занял каких-то несколько минут, но за это время я успел узнать многое об истории этой планеты, как и когда пришла сюда система, и почему они, все такие с виду сильные и грозные, оказались запертыми в здании, словно беспомощные мышки.

— Полетели, ребят! — я махнул своим, и сам отправился в капсулу, и следом за мной внутрь юркнул Пушок, что всё это время примерялся вцепиться в хвост змея. Товарищи недоверчиво смотрели на меня, но спорить не стали, молча потянувшись к диковинному транспорту.

Окошко снова материализовалось, и турбины загудели, поднимая аппарат в воздух, унося нас высоко за облака.

Глава 23

Первое, на что обратил внимание — небо. Сквозь тучи мы пробивались около пяти минут, но зато потом всё наше внимание приковал небосвод, усеянный тысячами ярких огромных звезд. Словно солнце разбилось на множество осколков, не потеряв при этом ни капли яркости.

Первое время приходилось щуриться, но змей, судя по всему привыкший к такому яркому освещению, даже рукой не стал прикрываться. Так что зря мы боялись наступления ночи, здесь ее не бывает. Об этом мне также поведал иномирец.

Воздушные судна перемещались медленно и плавно. Я не стал пока задавать вопросов, за счет чего у них крутятся турбины. Уверен, обо всём этом я позже смогу если не получить, то как минимум выудить всю подробную информацию. Ведь не видно ни баков, ни аккумуляторов. Турбины словно живут своей жизнью.

Смешно будет, если окажется, что корабли сделаны из шкур змей, а в качестве топлива они используют, например, помёт. Безотходные ребята бы получились.

Только когда мы добрались, я понял, зачем всё-таки эти клешни, располагающиеся в нижней части каждого из кораблей. Нет, возможно ими змеюки собирают еду и ресурсы, но эти устройства используются и при приземлении.

Весь небоскреб сплошь увешан подобными нашей капсулами. Никакой взлетно-посадочной полосы нет. Летательные аппараты просто подлетают к прозрачному фасаду здания, и вцепляются в него клешнями, плотно фиксируясь на поверхности. Ветров тут никогда не бывало, а потому опасаться того что «икринки» улетят, не стоит. Икринками я назвал их у себя в голове, как только увидел эту картину. Очень похоже.

Теперь я окончательно осознал, почему у них все дома прозрачные. Разве что неясно откуда взялся этот густой туман. Вопрос витал в моей голове недолго. Стоило увидеть, как споро выбрался из кабины наш провожатый, всё встало на свои места.

Под солнечным светом у них словно открывается второе дыхание. Все здесь двигаются куда более быстро, лучась энергией и бодростью. Даже эмоциональный фон сменился с подавленного, на какой-то веселый и жизнерадостный. Зато я увидел как они улыбаются. И как теперь это развидеть — не знаю. Уродливая морда моего нового товарища растянулась и покрылась множеством складок. Если бы я не чувствовал того, что происходит у него в голове, я бы, наверно, рубанул по нему топором.

Вовремя спохватившись, остановил своих не на шутку напрягшихся товарищей.

— Идем за ним. Сейчас с главным пообщаемся, и домой.

Со змеем мы особо не разговаривали. Разве что всю дорогу я подглядывал за его мыслями, но это было скорее так, на всякий пожарный. Вдруг он передумает, и решит выкинуть нас в самое сердце орды. Я то откуда знаю сколько этих окошек в его летательном аппарате. Но всё обошлось. Как он и планировал, так и получилось.