В доме заливается телефон. Черил с мученическим видом забирает пустые бутылки и идет отвечать.

– Скорее всего, ученики балуются, – говорит Бриджит, закатывая глаза. – Каждый чертов месяц приходится менять номер телефона. А может, наркоши снова пытались забраться в школьные лаборатории. Уж не знаю, что они рассчитывают там найти. Можно подумать, ребятам дают лишние баллы за приготовление наркотиков.

Я фыркаю прямо в бокал.

– Черт! Нет! – громко ахают в доме. Как ни странно, это Черил. – Это точно? Да, могу. Вашу мать!

Обычно Черил краснеет, даже когда говорит «блин». В чем дело? Кто-то подпалил школу? Это туда ехали пожарные? Бриджит неуверенно встает, чтобы пойти к жене.

Правда, от более сложной задачи – дойти по прямой до Черил – ее избавляют. Потому что Черил сама выбегает к нам. Я думала, она злится, но все гораздо хуже. Она совершенно не в себе – и при виде нее у меня сжимается сердце.

– Несчастный случай, – говорит она. – Пожар. На вечеринке.

На вечеринке!

Мы с Джулией и Эбигейл ныряем под стол за сумочками и телефонами. Мы всегда их убираем, когда сидим вчетвером. Экран оживает, и там загораются сообщения от Харпер. Одно за другим. Слишком много, чтобы прочитать, слишком быстро, чтобы понять, что случилось.

«Позвони мне, ма. Случилось что-то ужасное», – написано в одном.

Рядом со мной стонет проверяющая телефон Джулия. Эбигейл стиснула свой изо всех сил. На ее экране уведомлений нет.

Я перехожу к следующему сообщению Харпер.

«Меня везут в больницу, но не бойся, я ок».

«Вы не отвечаете!!! Сказала копам, что вы все у Иззи. Щас позвонят».

И наконец: «Это Дэн».

Я читаю дальше – и у меня перехватывает дыхание, но Черил уже это говорит. Произносит слова, которые мне из себя не выдавить. Слова, которые я никогда, никогда не думала услышать еще раз.

– Это Дэниел, – Черил отказывается смотреть на нас. – Он умер. Ох, мне так жаль, Эбигейл! Он умер.

3

Мэгги

Ребята. Вечеринка. Алкоголь у несовершеннолетних. Трагедия.

Увы: я вижу это чаще, чем меня видят в спортзале.

Обычно там еще фигурирует автомобиль. Десять лет родительских взносов в фонд для учебы в университете, годы выцарапывания приличного среднего балла, тщательно спланированная благотворительность – и все это вмазывается в дерево на скорости 190 км/час на неосвещенном участке шоссе.

В Санктуарии имеются все нужные компоненты такой истории. Я уже и забыла, какой это претенциозный городок. Сворачивая на очередную тихую пригородную улочку, я смахиваю мусор с пассажирского сиденья на пол, чтобы его никто не заметил. Санктуарий из тех мест, которым хорошо удается демонстрировать вам ваше несовершенство.

Дома стоят от проезжей части настолько далеко, что их почти не видно за деревьями. Дворы такие широкие, что вы не услышите, как соседский садовник катается на газонокосилке. За каждыми воротами – настоящая выставка автомобилей: по одному для каждого члена семьи и спортивный для уикендов.

Я родилась и росла в Хартфорде, и когда меня сразу после окончания Полицейской академии распределили сюда, мне показалось, что я попала за границу. Люди говорят по-другому, выглядят по-другому… Даже воздух тут другой. Солонее. Свежее. Дороже.

Свернув на Шор-роуд, я открываю окно, чтобы впустить этот воздух. Вечернее солнце пятнает океан и отражается от песка, и я щурюсь от яркого света. Дорожка уходит к спортивному клубу – как я помню, там любят тусоваться подростки. Здешние ребята даже не понимают, как им повезло.

Вот только теперь с ними случилась беда.