Меня, как бездельника, который пулемет не таскал, назначили дежурным, а остальные просто повалились там, где сидели. Ну вот, вроде и прошли совсем немного, километров пять шесть, а устали, будто трое суток на марше.

Чтобы не уснуть, я при скудном костровом освещении начал разбирать бумаги коменданта. Неинтересное сразу летело в огонь: и носить меньше, и польза хоть какая. Накладные, графики, требования, ведомости… Обычная канцелярская ерунда, может, кому и полезная, но не нам. Вот списки прибывших, наскоро составленные. Ладно, это на всякий случай сохраню. Не знаю пока зачем, но потом придумаю.

Вот и личные бумаги. Письма с родины бравому гауптману аккуратным круглым женским почерком с дописками детской рукой. Здравствуй, папа, мы тебя любим, будь строг к врагам рейха, ждем. Ну, все такое. Недописанное письмо от херра Штраузе: дорогие Марта и Пауль, я тут сражаюсь с большевиками, чтобы они даже не посмели подумать о сопротивлении, собираю посылочку с гостинцами. Вот и фотография с круглощекой фрау в строгом платье и киндером лет пяти, одетым в матросский костюмчик. Это, значит, тоску по ним комендант глушил сивухой во вражеской земле. И ведь на людей похожи.

Я не стал больше читать отчеты о тратах на еду и мыло из города Ронненберга, бросил все кучей в костер. Все равно уже никому не пригодится. А фрау Марта с Павликом получат другое письмо. Не от папки. Ну и хрен вместо посылки. Это в качестве подарка.

* * *

На смену пришли Махно с Енотом. Сами встали, никто не будил. Пока последний ходил наружу облегчиться, я поразглядывал наколки человека с такой знаменитой фамилией.

– Мохнатый медведь?

– Ага.

– Значит, шнифер ты, – сообразил я. – Специалист по сейфам.

– Сидел? – Махно напрягся. – Или из этих, из синих?

– Дружок срок мотал, вот и нахватался, – ушел от ответа я. – А звать тебя как?

– Вовой кличут. Смотри, – покачал головой взломщик, – Енот поручился за тебя.

– Не родня Нестору?

– Да ну, какое там? Седьмая вода на киселе. Уж поспрашивали в свое время, батя даже фамилию менять хотел, так надоело. С этой стороны я чистый.

В подвал вернулся Енот, молча сел рядом, бросил в костер ножку от стула.

– Махно – мой зять, – вдруг сказал он. – Дочка вийшла заміж за цього варнака. Обіщав, що більше не буде воровать. А будет – так ему яйца откручу, – добавил он почти без акцента. – Да, зятек? – И отвесил тому подзатыльник.

Ладно, тут у нас область семейных тайн и преданий, в такое болото лезть не хочется.

– Обещал – значит, так и будет, – обиженно сказал Вова. Видать, этот разговор ему надоел уже давно. А тесть наверняка отмазал где то непутевого зятя, вот и не забывает напоминать тому, кто он такой на этом свете.

– Короче, не знаю, как вы, а я пост сдал – пост принял. – Я снял пиджак, постелил на пол поближе к костру, чтобы не замерзнуть. – Следите в оба, немцы после побега облаву могут пустить.

– Треба від собачок суміш зробити, – оживился подпольщик. – Посипемо кругом. Давай, Махно, доставай кисет.

– Что сразу я? – набычился Вова.

– У тебе запасец есть, я точно знаю!

Махно, кряхтя, достал кисет, но что они там уже делали с ним, я не увидел. Мгновенно заснул.

* * *

Утром, чуть рассвело, Енот отправился по друзьям товарищам. Я в компанию к нему проситься не стал: два мужика сейчас в этом городе выглядят подозрительнее, чем один. Да и беседовать за подпольные дела без посторонних намного легче.

Ну а мы остались куковать. Майор с утра распотрошил один сухпай. И хоть делить пришлось на семерых против вчерашней восьмерки, пайка почему то больше не стала.