– Когда это ты успел? – удивилась жена. – Я же все время рядом была, никуда не отлучалась, а как он тебе адрес давал – не помню.

– Вы там с этой Лидой языками так зацепились, что стрелять рядом можно было, и то не заметили бы, – улыбнулся я. – Не то что момент, когда я записную книжку доставал.

На Лубянке нас принял лысый капитан в круглых очках. Долго копался в бумажках, что-то бормоча себе под нос, наконец, достал нужную. Называется «просмотровый ордер».

– А что за квартира? – уточняю я.

– Квартира не очень большая, жилая площадь чуть больше тридцати метров, но главное – какой дом! Наркомфина!

Капитан от удовольствия аж причмокивает.

Я на минуту выпадаю из реальности. Это куда же они нас засунули-то?! Да и тридцать метров жилой площади для того, кто всю жизнь прозябал по землянкам и вагончикам – хоромы! У нас в Крюкове весь дом до тридцати метров не дотягивал.

– Вы, кажется, даже не понимаете, о чем речь?

– Так я же не москвич, – ловко отмазываюсь я, – что это за дом такой?

Гэбэшник насмешливо качает головой.

– Это правительственное здание, там живут наркомы, члены их семей…

– За что же нам такой почет?! – удивляюсь я.

– Лично Лаврентий Павлович распорядился. Дать герою самое лучшее, что у нас есть. Езжайте, смотрите.

Деваться некуда, вооружились зонтами и поехали смотреть.

Даже просто зайти на территорию Наркомфина оказалось той еще задачей…

Потребовали ордер, паспорта. Консьерж позвонил на Лубянку, сверил все. Потом вызывал толстую тетку из домоуправления в рабочем халате.

Пока шли и поднимались на третий этаж, та прочитала нам целую лекцию. Дом построен по проекту Гинзбурга в стиле советского авангарда и конструктивизма. Необычно тут все: общие балконы, квартиры-ячейки, плоская крыша с солярием, стеклянные стены у семейных квартир. В подвале своя прачечная, столовая.

– Вам выделили ячейку К, – прокуренным голосом закончила женщина, отпирая дверь. – Высота потолков – пять метров. Обратите внимание на инструкцию по светомаскировке, – она показала на висящий на стене в прихожей листок с отпечатанным на пишущей машинке текстом в рамочке, – соблюдать надо тщательно.

Мы с Верой задрали головы. Впечатляет. Квартира оказалась двухуровневой! Вот только в квартире я и отогрелся. Как прислонился задом к теплому ребристому чугуниевому боку (по погоде топят, не по календарю!), так и отлип только тогда, когда припекать начало.

На первом ярусе была расположена передняя и кухня, соединенная с балконом. Вверху было две спальни – двадцать метров и двенадцать.

– Зачем две? – жена дернула меня за рукав кителя.

– Сделаем из правой детскую, – шепнул я в ответ. – А соседи кто?

– Соседи-то? – задумывается тетка. – Слева пожилая вдова-генеральша живет. А с другой стороны семья с двумя детьми – сын школьник, а дочь уже взрослая. Папаша там замнаркома тяжелой промышленности. Большой человек.

– Маленьких тут, похоже, нет, – хмыкнула Вера.

Комнаты обставлены мебелью. Все казенное, с биркой. Массивный буфет с закругленными углами. Книжный шкаф в прихожей, стол и стулья дубовые, тяжелые, основательные. Диван со спинкой обитой бархатом. На стене часы с маятником в большом деревянном футляре. Окна все заклеены крест-накрест бумагой, светомаскировочные плотные шторы уже висят везде.

Какая-то техника тоже есть. Тарелка радио на стене. Но на кухне нас ждал сюрприз! Холодильник, дорогие друзья! Нет, вы представляете, настоящий холодильник! Здоровенный белый шкаф на высоких ножках.