Гости чуть не поперхнулись от смеха.

– Еще! – кричали они, вытирая слезы. – Расскажи нам еще!

– В этих горах, – продолжал Пьетро, – есть верблюды с двумя горбами вместо одного и с такой густой шерстью, как ни у одной овцы. Я хотел привести одного с собой для зверинца моего господина, но он сдох от жары во время путешествия. Леопарды в этих снегах белые, что помогает им прятаться, ибо таким образом Аллах благословил свои создания – на них нет ни единой темной точки. Мои туркмены убили нескольких таких леопардов, их шкуры выделали и сделали из них ковер для моего господина…

Пьетро продолжал рассказы, описывая во всех подробностях свое путешествие. Он поведал им о странных судах, которые видел в Китае, с большими парусами из бумаги, с драконами, нарисованными на носу корабля. Он рассказал о больших трубках, которые есть у китайцев, в них насыпают черный порошок, и, когда его поджигают, он говорит голосом, подобным грому, и из трубки вылетают камни и летят на большое расстояние. Рассказал и о том, что все его попытки раздобыть этот черный порошок были пресечены. Он долго рассказывал о резьбе по слоновой кости и изделиях из нефрита, о благовониях, лекарствах и магии, описал огромные луки монголов, диких всадников, обитающих в степях, и сказал, что был очень доволен что сумел достать такой лук с поющими стрелами.

Когда он закончил, многие гости стали поздравлять шейха Ахмада с тем, что у него такой старательный и умный раб. Слушая их, аль Муктафи разволновался. Он очень дорожил Пьетро, и тот действительно был ему весьма полезен. Но на другой чаше весов лежала его ненависть к аль Камилу и категорическое неприятие договора, который должен быть заключен завтра между Фридрихом и калифом. Ненависть победила, но она не могла затмить его сожаление о том, что он должен сделать.

– Ты хорошо рассказывал, сын мой, – сказал шейх Ахмад. – Я хочу наградить тебя. Скажи мне, чего желает твое сердце?

Пьетро посмотрел на него. Если он хочет проявить смелость, то сейчас самое время.

– Единственное, – спокойно сказал он, – чтобы мой, господин рассказал мне то, что он может, о высадке франков.

Все гости, сидевшие достаточно близко, чтобы слышать его слова, обернулись посмотреть на шейха Абу-Бекра Ахмада аль Муктафи. Тот глядел на Пьетро так долго, что озерцо молчания, возникшее между ними, расширилось и втянуло в себя всех остальных гостей. Разговоры стихли.

– Отец, не надо! – раздался голос Харуна.

Ахмад медленно улыбнулся.

– Почему нет, сын мой? – спокойно ответил он. – Ты думаешь, он что-нибудь вспомнит после сегодняшней ночи?

Пьетро понимал, что Харун совершенно определенно подумал сейчас о вине, в которое подмешан наркотик, о старом шейхе, о том, что тот творит, чтобы украсть у человека его душу.

Харун откинул голову и громко рассмеялся.

– Ты прав, отец! – сказал он.

– Я расскажу тебе, Пьетро, – начал Ахмад, – потому что ты попросил это в качестве своей награды, но я буду говорить еще и потому, что все здесь хотят услышать эту историю…

– Франки высадились малыми силами, недостаточными для того, чтобы создать укрепление, не говоря уже о том, чтобы взять Иерусалим. Они разбили лагерь около Акры и отправили послов к нашему султану. В ответ султан послал им подарки и эмира Фахрутдина вести с ними переговоры. Фахрутдин – великий н ученый человек, но он слишком легко поддается убеждению. Похоже, что он вернулся к султану в восторге от франкского императора Фридриха, который, как и ты, Пьетро, не нуждается в переводчике, а говорит на языке сыновей Аллаха свободно и без ошибок.