Сашенька прекрасно помнила товарища Абеля, рыжеволосого повесу с голубыми глазами, шаловливыми ручками и гаремом балерин. Его расстреляли в 1937 году.

Однако Мендель — не Абель. Дядя Мендель никогда не переходил в оппозицию, он отчаянно дрался на стороне Сталина. Он был «совестью партии», и к тому же не болтун. Почему именно Мендель и почему именно сейчас, когда террор закончен? Ведь арестовать Менделя могли в любой момент с 1936 года. Сейчас его арест казался бессмысленным.

Или Гидеон имел в виду древнюю семейную историю? Но все знают про Цейтлиных, Сашенька работала с самим Лениным, она большевик, дочь миллионера, товарищ Песец!

Неужели органы заинтересовались ее семьей и лично Сашенькой? Ее предки были буржуа, но она защитилась, выйдя замуж за Ивана Палицына, а его преданная служба и пролетарское происхождение выступали гарантией стабильности. Они оба верно служили партии.

Может, все дело в ее муже? Может, в самих органах существует конкуренция, новая «метла»

Берии преследует старых москвичей? Но Ваня никогда не был клевретом предыдущего наркома, да и Берия уволил всех ежовских прихвостней еще несколько месяцев назад. Эти маньяки ушли. Обратились в прах.

Аресты родственников не обязательно должны отразиться на ней, убеждала себя Сашенька. Такое постоянно происходит. Даже родственников самого Сталина, семью Сванидзе, арестовали. Даже брата великого товарища Серго расстреляли. Сталин говорил, что сыновья не в ответе за грехи отцов, но на закрытом приеме в Кремле, на котором Ваня присутствовал лично, тот же Сталин угрожал, что уничтожит врагов народа и «всю их шайку! Да, всю шайку!»

Она знала, что пути Сталина, истории и партии неисповедимы.

«Мы, члены партии — словно члены военного ордена в час непримиримой классовой борьбы и грядущей войны.

“Чем успешнее наша партия, тем больше возникает у нас врагов”, — так говорил товарищ Сталин. Мы всем сердцем преданы партии и идее — священному Граалю, нам не до буржуазной сентиментальности.

Мендель политик, а в нашей развивающейся, но пока неидеальной системе это и есть политика». Она уверяла себя, что все будет хорошо. Менделя, как и Гидеона, отпустят. Наступила новая, «вегетарианская» эра.

Кошмар позади.

Когда подъехала машина, голуби веером вспорхнули с голубятни. Сашенька босиком спустилась вниз помочь водителю открыть ворота. Из машины, усталый, выбрался ее муж, и Сашенька тут же почувствовала себя спокойнее. Ваня занимал должность одного из заместителей наркома внутренних дел, а в марте на съезде был избран кандидатом в члены ЦК — вот он приехал, здоров как бык.

Только немножко переутомился. Да седых волос прибавилось в его густой шевелюре. Но он всегда приходил домой уставшим.

Сашенька напрасно волновалась. На улицу выбежали дети. Карло был голенький, на Снегурочке летнее розовое платьице — она уже выросла. Отец обнял их, прижал к груди, поздоровался с кроликами и подушками, послушал о пироге и конфетах и отослал их в дом. Потом посмотрел на Сашеньку так, как никогда еще на нее не смотрел, от ярости его глаза почернели.

Он хотел что-то сказать, но с веранды позвали к столу.

Ваня повернулся и пошел в дом.

23

Ужин на веранде, казалось, длился дольше обычного.

Дурманил запах сирени и жасмина, потом Снегурочка стала бросаться едой.