Теперь мы с мальчиком принялись за изучение пола под постелью. Был он земляным и плотно утоптанным. Я стал постукивать по нему и вскоре услышал глухой звук. Тогда я ударил ножом по этому месту и скоро наткнулся на плоский камень, который был небольшим и прикрывал ямку, в которой я и нашел то, что искал: кожаный бумажник, завернутый для защиты от влаги в еще один кусочек кожи. Я открыл бумажник, чтобы бегло просмотреть его содержимое, так как на подробное знакомство у меня просто не хватало времени. Кроме писем, бумажник хранил значительное число сложенных документов — контракты моих соотечественников и купчую на асиенду. В особом отделении лежала пачка банкнот, на вид очень толстая. Я положил бумажник к себе в карман, снова заложил ямку камнем и расстелил над нею постель. Потом мы вынесли наружу оружие Мелтона и вернулись за ним самим. А чтобы ему не захотелось подать свой голос, я заткнул его рот крепким кляпом. Когда Мелтон, несмотря на то, что был связан, стал сопротивляться, не давая нам ухватиться покрепче, мы привязали его к лассо и так потащили из комнаты. Мы вытянули наружу и лестницу, которую сломали. Это мы сделали для того, чтобы выиграть время. Когда юма на рассвете заметят отсутствие часовых, то не смогут попасть в шахту. Правда, они бы могли спуститься на лассо, но только до ворота. Чтобы помешать им пробраться в шахту, мы скинули обломки лестницы в отверстие ствола шахты, причем таким образом, что они застряли, а преодолеть их можно было лишь с большим трудом. Эти обломки пришлось бы вытаскивать, а это дало бы нам солидный выигрыш во времени, и мы так далеко ушли бы от Альмадена, что преследовать нас было бы совсем бессмысленно.

Взяв себе оружие Мелтона, мы хотели спускаться вместе с ним, для чего пришлось развязать ему ноги. Он было вначале сопротивлялся, но несколько сильных ударов прикладом сделали его благоразумнее, и он дошел с нами до угла скалы, возле которой я подслушивал разговор Хитрого Змея и Юдит. Здесь мы снова связали ему ноги и так прочно прикрутили к камню, что он не смог бы даже пошевелиться. Я хотел его оставить лежать здесь, потому что Мелтон еще не должен был видеть спасенных переселенцев и обманутого им вождя.

В пещере горели свечи, своих соотечественников я застал за едой. Они были сильно голодны и сразу же после возвращения десятерых своих товарищей, уходивших со мной наверх, принялись за принесенные ими припасы.

Я сказал им, что время не терпит и нам надо немедленно покидать Альмаден, потому что мы должны быть уже довольно далеко от него, когда наступит день. Мои земляки обрадовались этому.

Сначала мы вывели коней, они должны были попеременно везти наиболее слабых. Мимбренхо должен был идти впереди как разведчик, пролагая путь, а я намеревался следовать в некотором отдалении с Мелтоном. Хитрому Змею связали руки за спиной. Правда, я достаточно доверял краснокожему и уже убедился, что он не сделает никаких попыток к бегству, но на всякий случай следовало быть осторожным. Он шел в самой середине немцев.

Естественно, мы завалили вход в пещеру, прежде чем выступить в путь. Когда весь отряд удалился на порядочное расстояние, я пошел к Мелтону, чтобы повести и его. Я отвязал его от камня, освободил ему ноги, а поскольку он еще не забыл удары прикладом, то пошел со мной без какого-либо сопротивления. Чтобы принять меры безопасности на всякий случай в темноте, я обмотал еще один ремень вокруг его руки, укрепив другой конец у своего запястья.

Я придерживался в точности того же пути, которым мы пришли сюда, то есть сразу повернул на юг. Я знал, что и мимбренхо выберет ту же дорогу и не станет блуждать в темноте.

Пока мы медленно удалялись от Альмадена, ночь миновала, и небо посерело. Когда стало настолько светло, что четко обрисовался горизонт, скал Альмадена уже не было видно. Я специально шел очень медленно, чтобы переселенцы несколько отдалились от нас, так как Мелтона надо было по возможности сильнее ошеломить их появлением.