Я наблюдал за местом, где — несколько в стороне от нас — улегся Мелтон. Казалось, будто он спит; но приблизительно через три четверти часа я заметил какое-то движение. Он выкатился из своего одеяла и встал. Некоторое время он стоял и прислушивался, после чего я подумал, что он собирается удалиться; но это оказалось не так, потому что он тихо подошел ко мне, опустился за несколько шагов до меня на колени и неслышно пополз, а возле самой моей головы остановился — он, должно быть, слышал каждый мой вздох. Я дышал медленно, тихо и равномерно — как спящий глубоким сном человек. Это его удовлетворило. Он поднялся и пошел по направлению к кустам.

Его поведение, во-первых, доказывало, что он мне не верит и боится моей осторожности и бдительности, а во-вторых, что он замыслил нечто, о чем никто не должен знать. Я должен был проникнуть в его замысел, поэтому, когда он удалился достаточно далеко, так что уже не мог больше видеть и услышать меня, я поспешил к кустам, стараясь добраться до них раньше мормона.

Естественно, я не бежал за ним, а двигался по дуге, держась восточнее кустов, в то время как мормон приближался к ним с юга. Само собой разумеется, что шел я не по прямой; мне пришлось учесть, что он мог кому-то назначить свидание в зарослях. Пройдя сорок или пятьдесят шагов, я лег на землю и пополз, приблизившись еще на половину этого расстояния к кустам.

Движения мои были настолько быстрыми, что я, несмотря на кружной путь, прибыл раньше мормона и успел удобно устроиться, когда услышал его шаги. Он прошел так близко, что я смог отчетливо его рассмотреть, потом он остановился и щелкнул языком. Сейчас же из кустов в ответ послышался такой же звук. Потом я различил неясные очертания поднявшегося из кустов человека, который спросил по-английски:

— Брат Мелтон, это ты?

— Yes, — ответил он. — А ты?

— All right! Подходи же! Все в порядке.

— Ты один?

— Нет, здесь со мной вождь. Поэтому ты можешь понять, что я шел по верному пути. Все идет так, как нужно.

— Значит, твой мальчишка нашел тебя?

— Да. Пошли в кусты! Надо быть осторожными, потому что этот человек, Олд Шеттерхэнд, приехал с тобой, во что я все еще никак не хочу поверить.

— Это так; могу поклясться, что…

Дальше я ничего не услышал, потому что мормон подошел к собеседнику вплотную, и они вместе исчезли в кустах.

Что мне надо было делать? Подслушивать? Это было легко сказать, но выполнить было гораздо труднее, пожалуй, даже невозможно, в чем я скоро убедился. Негустой кустарник занимал слишком небольшую площадь, да к тому же на горизонте показался узкий серп молодой луны. Один к одному прижались десять, самое большее — двенадцать кустов, и я не знал, за которым из них искать людей. Теперь их было не меньше троих. Даже если бы я был одет в темное, меня должны были увидеть. Но на мне был светлый костюм, и подкрадываться к ним было бы просто глупо. Меня сразу бы заметили.

Поэтому я сделал единственное, что мог: я так далеко отполз, что смог подняться, а потом направился назад, в лагерь, где все уже спали и моего отсутствия никто не заметил. Я снова завернулся в одеяло и стал обдумывать то, что увидел и услышал.

Кто был тот человек, с которым говорил Мелтон? Ответ найти было нетрудно. Оба называли друг друга «брат»; значит, тот тоже был мормоном, и это казалось тем более правдоподобным, что он пользовался не привычным в этих местах испанским, а английским языком. Потом Мелтон спросил его, «нашел ли тебя твой мальчишка». Под «мальчишкой» подразумевался стюард нашего корабля Уэллер.