Он прислонился к стене, закашлялся, пена выступила у него на губах. Народ попятился, но реб Мордхе-Йосеф пришел в себя и снова заговорил:

— Турком стал!.. Отступник!.. Лучше б мы до этого не дожили!.. Пропали наши души!..

— Кто, реб Мордхе-Йосеф, что такое? — отозвались люди, чуя неладное.

— Мессия этот сраный! — взвизгнул реб Мордхе-Йосеф. — Саббатай-Цви, совратитель, и эта блядь Сура!.. Чтоб им сдохнуть!.. Чтоб им в аду гореть!.. Казни египетские им в печенку!..

Реб Иче-Матес сел на пол и закрыл лицо руками. Ватный кафтан висел на нем клочьями, разбитые ноги были измазаны глиной. Крупные, прозрачные слезы катились по бороде, он раскачивался вперед-назад, как над покойником. Глаза реб Мордхе-Йосефа горели огнем, густые брови топорщились, тряслась всклокоченная рыжая борода. Он походил на разъяренного льва, вырезанного на дверце ковчега. Реб Мордхе-Йосеф кашлял, отплевывался, размахивал волосатой рукой, всхлипывал, как когда-то, произнося речи на похоронах.

— Тюрбан надел, собака!.. Идолам служит!.. А сколько народу совратил!.. Горе нам! Позор на наши головы!..

Евреи склонились, как под тяжким грузом. Таких вестей никто не ожидал. Будто снова, как годы назад, люди услышали, что казаки и татары окружили город. Один побелел, как мел, и чуть не потерял сознание, но его подхватили и не дали упасть. Волосы у всех шевелились от страха. Даже дети замерли на месте. Толпа стояла, открыв рты, не в силах двинуться с места. Вдруг распахнулась дверь, и стремительно вошел реб Гедалья. Видно, он уже обо всем знал. Прямо с порога он насмешливо спросил:

— Что с вами, Мордхе-Йосеф? Орете, как роженица!

— Ты не сдох еще?! — метнулся к нему реб Мордхе-Йосеф. — Сволочь! Бес!..

— Вяжите его! Он с ума сошел!

— Ах ты… тварь развратная! — рычал реб Мордхе-Йосеф. — Свинья Саббатай кланяется идолам, а ты с чужой женой спишь!..

— Он богохульствует! — подскочил к нему реб Гедалья, и раздался звук оплеухи. — Проклинает помазанника Божьего!..

Реб Мордхе-Йосеф упал бы, если бы его не удержали. Из волосатого носа потекла красная струйка.

— Помогите! — завопил он. — У меня кровь!..

— Евреи, он лжет! — повернулся к толпе реб Гедалья. — Все, что он тут гавкал, — вранье! Это не Саббатай-Цви, а его тень!.. Так и сказано в «Зогаре»!.. Мессия вознесся на небо, скоро он вернется и спасет нас!.. Вот письма! От праведников!..

И он вытащил из-за пазухи пачку пергаментных листов.

Внезапно реб Мордхе-Йосеф растолкал всех, кто стоял у него на пути, с силой отшвырнул костыль, бросился вперед, как бешеный зверь… и тяжело рухнул на пол. Еще долго он бился в судорогах и причитал:

— Спасайтесь, евреи! Зло пришло в этот мир!.. Спасайтесь!..

Глава 10

САББАТИАНЦЫ И ИХ ПРОТИВНИКИ

Евреи во всем мире, во всей Польше и в захолустном Горае разделились на две враждующих стороны: на сторонников Саббатая-Цви и на их противников. Всюду горит адский огонь раздора. В ярмарочные дни одни проклинают других, трубя в синагогах в рог и зажигая черные свечи. Из городов изгоняют раввинов или увозят их на телегах, запряженных волами, уважаемых людей подвергают публичной порке. Бесчисленные гонцы ходят по дорогам, разносят настоящие и поддельные письма. Странствующие пророки и проповедники говорят каждый свое. В Люблине случилось несколько кровавых побоищ в синагогах и ешивах, и польские солдаты вынуждены были наводить порядок. Во Владимире мясники убили раввина, который запретил есть в пост десятого тевета. В Хрубешове саббатианцы оказались в меньшинстве, их стали избегать, как прокаженных, и вымазали им двери дегтем, чтобы никто не переступал их порога.