Юрий Петухов. Сатанинское зелье
Не вечна наша телесная оболочка, не вечна юность и сама жизнь, не вечно нажитое богатство, не вечна власть, не вечен союз любящих – и потому да не соблазнится мудрен, ничем из этого! Лучше ведь не мараться грязью, чем после отмываться от нее. Махабхарата
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья. Вл. Высоцкий
Прелюдия
Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Народная мудрость
Зрелище было впечатляющим до жути. Огромный, выше роста человека, сугроб, ослепительно белый, припорошенный чистым, видно, выпавшим за ночь снежком... и большущее разлапистое алое пятно на нем – пятно, переливающееся, темнеющее, почти чернеющее по краям, оплавляющее снег, прожигающее сугроб. Сергей не сразу понял – что это. Лишь секундой позже в голову как ударило – кровь! Он невольно отшатнулся. Но напирающие сзади не дали уйти, наоборот, они подтолкнули еще ближе. Глаза заболели от этого страшного сочетания – красное на белом, кровь на снегу! Это было ненормально, неестественно, невозможно. Но это было. Внизу, у сугроба, погрузив скрюченные пальцы в подтаявшую жижу, кто‑то лежал. Сергей видел только эту вывернутую посиневшую руку. Но с него хватило. Он резко надавил плечом в чью‑то жирную грудь, пихнул кого‑то локтем, вовремя успел прикрыть лицо, раздвинул еще двоих... и выбрался из толчеи. – Псих ненормальный! – бросили ему в спину. Но Сергей ничего не слышал. В голове у него гудело. Уши словно ватой заложило. Отпихнув от себя еще двух любопытных, несущихся к сугробу сломя голову, он вышел к остановке. прислонился спиной к зеленоватому холодному стеклу, перевел дух. Сердцебиение прошло не сразу. Да и перед глазами прояснилось не в один миг. В таком состоянии Сергей редко бывал, раза два или три, не больше, да и то – с жуткого похмелья, после таких забегов " в ширину ", от которых и окочуриться недолго. Но вчера‑то он не пил, так, кружку пива да два глотка из чекушки, остававшейся еще с третьего дня...Он тяжело, с присвистом, выдохнул. Сдвинул шапку на затылок, и неожиданно почувствовал, что лоб у него мокрый и совсем холодный, как стекло за спиной. Он даже вздрогнул. Надо было садиться в автобус, ехать на работу. Но Сергей стоял, не мог себя заставить сделать и шага. И с каждой минутой, с каждой секундой в нем нарастало непонятное и неприятное ощущение – ему хотелось вернуться к сугробу, его тянуло туда, как человека, страдающего высотобоязнью, неостановимо тянет на край пропасти – сердце замирает от ужаса, дыхание перехватывает, но нестерпимо хочется еще разок, последний, заглянуть туда, в бездну, в гибельный провал. И Сергей отодвинулся от стекляшки, переступил с ноги на ногу. Незримый магнит был сильнее его. На этот раз волна тошноты не подкатила к горлу, да и сердце вело себя поспокойнее. Лишь какая‑то пелена все застила. Сергей сомнамбулой продрался сквозь толпу, заглянул через плечи, пытаясь разглядеть лежащего. На пятно он старался не смотреть – в конце концов не в пятне суть! А в чем? Приходилось тянуть шею, изворачиваться, и все‑таки краешком глаза ему удалось увидать нужное. В слякотной грязи под сугробом лежал по пояс голый человек. Был он к тому же босой. Лишь драненькие вытертые дешевые джинсы были на нем. Но и те лохмотьями свисали с посиневших ног, одна штанина была задрана выше колена, открывала изуродованную багровыми вздутыми рубцами ногу. Русые волосы на затылке были взъерошены и черны, словно кто‑то хорошенько потрепал их, а потом полил мазутом. На синей неестественно выгнутой спине в беспорядке было разбросано пять или шесть больших черных волдырей. Казалось, что их не так давно прорвало, запекшаяся по краям кровь бурела, но еще поблескивала местами... Сергей не сразу сообразил, что к чему. |
