– Итак, подозрение все еще падает на Клодию. А что насчет мужчины, похожего на грека?

– Возможно, совпадение. Гармодия могла продавать яд нескольким покупателям, а наперстянка в любом случае была лишь одним из ингредиентов. Как сказала Аскилта, люди, покупающие яд, обычно приходят лично; немногие хотят доверять такое дело соучастнику. И если Гармодию убили потому, что она вымогала у покупателя деньги… Что ж, это меня тоже беспокоит.

– Почему?

Мы брели обратно к Форуму, никуда в особенности не направляясь.

– Ургул сказал, что эту женщину почти обезглавили. Чтобы сделать такое ножом, нужен сильный мужчина, – объяснил я. – И я почему-то чувствую, что Клодия действовала бы более предусмотрительно и аккуратно.

– Если б она заметала следы, то намеренно пожелала бы отвлечь от себя внимание, ведь так? Город полон головорезов, которые сделали бы такое за пригоршню монет. Если хотя бы половина историй о ней – правда, она могла предложить плату натурой.

В рассуждениях Юлии было что-то ошибочное, но я не мог понять, что именно. Скорее всего, меня отвлекало страстное желание поесть и запить еду вином.

– Ты позволяешь своей неприязни к Клодии влиять на твои суждения, – сказал я своей спутнице.

– А я думаю, ты пытаешься выяснить, что она невиновна, хотя это самое маловероятное умозаключение из всех возможных. И что теперь?

– Я должен поговорить с несколькими людьми: с бывшим трибуном Фурием, с которым Целер в прошлом году так часто красочно ссорился, и с Аристоном, семейным врачом, лечившим Целера, когда тот умирал. Но вряд ли я смогу разыскать их сегодня.

Когда мы добрались до Форума, ко мне подошел человек – величественная персона, в которой я смутно узнал выдающегося юриста и одного из клиентов моего отца. Он поприветствовал меня обычным формальным салютом.

– Деций, твой отец велит тебе нынче вечером присутствовать в его доме на пиру для рабов. Можешь привести с собой собственных. Он говорит, что нужно обсудить важные дела. Он не смог сегодня послать за тобой раба, поэтому я – мальчик на побегушках.

– И ты превосходно справился, мой друг, – ответил я. – Благодарю тебя. Io Saturnalia!

Юрист ушел, а я скорчил гримасу.

– В его доме! Я надеялся на пирушку в собственном доме… Тогда я смог бы рано покончить с неприятными делами.

– Это старейшая традиция праздника, – сказала Юлия. – Без пира все остальное в нем теряет смысл.

– Если ты спросишь меня, то я считаю все это порядком бессмысленным, – проворчал я. – Все эти позы Золотого Века и фальшивое уравнивание классов… Кто может воспринимать такое всерьез?

– Считается, что боги. А теперь перестань хныкать. Твой отец, наверное, собрал каких-нибудь важных людей, чтобы посовещаться с тобой, и совещание может оказаться полезным. Я буду присутствовать на пиру в доме верховного понтифика, поэтому мне, может быть, что-нибудь удастся разузнать.

Юлия поцеловала меня и попрощалась, а я остался стоять в раздумье посреди памятников и разгульной толпы. Дело началось как многообещающее, а теперь я барахтался в море не относящихся к нему бессмысленных осложнений, с ужасом чувствуя, что, наверное, никогда не смогу выяснить, что же произошло.

При сложившихся обстоятельствах я сделал единственно возможную вещь – отправился на поиски выпивки. Когда все другие боги тебя подводят, всегда остается Бахус.

Глава 10

Я шел по улицам к дому моего отца вместе с Гермесом, Катоном и Кассандрой.