– Причин и вправду нет, – ободряюще сказал я. – Пожалуйста, продолжай.

– Ну, видишь ли, известный консул пришел сюда примерно за месяц до того, как должны были закончиться его должностные полномочия, нуждаясь в срочном совете моего патрона.

– Подожди, – сказал я. – Он приходил сюда?

– О да. Конечно, обычно врача вызывают, чтобы он осмотрел такого важного клиента. Но в данном случае консул пришел после наступления темноты, одетый, как обычный гражданин. В действительности такое случается не так уж редко. Вы должны понимать, – рассказывая, Нарцисс переводил взгляд с Асклепиада на меня, – что конфиденциальность, которую я упомянул, иногда требует тайных встреч врача и пациента.

– Ну конечно, – подтвердил я.

Не раз я посещал Асклепиада, чтобы тот подлатал меня после каких-нибудь особенно незаконных стычек.

– Так было и в данном случае. Консул страдал от жестоких болей в груди и в животе. Он был сильным и мужественным человеком и мог скрывать этот недуг даже от своих ближайших компаньонов. Очевидно, даже его жена ничего не знала.

– Нетрудно слегка сжульничать, учитывая то, как часто они виделись друг с другом, – заметил я.

– И ты должен понимать, почему он не хотел, чтобы о его состоянии стало известно.

Я кивнул – мне многое становилось ясно.

– Прекрасно понимаю. Целер получил в свое распоряжение проконсульство, над которым все пускают слюни в последние год-другой: Галлию. Он не мог допустить, чтобы его сочли непригодным для управления ею.

– Это был не первый случай, когда человек огромного общественного веса приходил к Аристону для конфиденциального лечения состояния, потенциально вредного для его карьеры, как женщины часто прибегают к тайному лечению у саги хорошо известного состояния, настолько вредного для заключения брака, – ответил молодой врач.

– И Аристон позаботился об удовлетворительном лечении консула? – спросил его старший коллега.

– Насколько я знаю, мастер Асклепиад, симптомы, проявившиеся в данном случае – классические признаки грядущей смерти от апоплексии, хотя люди могут страдать от них много лет, прежде чем случится неизбежное. Однако Аристон снабдил консула лекарством, достаточным для подавления симптомов.

– Понятно, – сказал Асклепиад, явно полный профессионального интереса. – Тебе известно, какие ингредиенты могли быть в этом рецепте?

Нарцисс слегка нахмурился.

– Нет, Аристон утверждал, что я еще недостаточно обучен, чтобы доверять мне именно эту формулу.

Такое проявление нелояльности объяснило мне, почему ученик Аристона готов обсуждать сомнительное поведение учителя.

– Но я знаю, что каждый раз Целеру давали запас снадобья, достаточный, чтобы его хватило на несколько недель, – добавил молодой человек.

– Он получил его на руки во время своего последнего визита? – спросил я.

– Да. Я слышал, как Аристон проинструктировал консула принимать его каждое утро. Целер сказал, что будет смешивать его со своим утренним пулсумом.

– Понимаю. Чтобы уксус замаскировал вкус лекарства?

У Нарцисса сделался озадаченный вид.

– Нет. Аристон сказал Целеру, что лекарство почти безвкусное. Но консул был человеком твердых привычек, и пулсум дал бы гарантию, что он станет принимать лекарство регулярно, каждое утро.