— Я не одна. У меня есть брат. Сэмюэль.

Корнелия повернулась туда, куда указывала Марта, и увидела мрачного темноволосого мальчика, который сидел сгорбившись на стуле и смотрел прямо на нее.

— Ах, он, — протянула она, всем своим видом выражая отвращение. — Так это твой брат. Ты бедняжка.

В глубине души она, конечно, позавидовала Марте. Видите ли, у Корнелии не было ни брата, ни сестры, и ей всегда было интересно, каково это — иметь их.

— Нет, на самом деле он хороший, — сказала Марта. «Лучше, чем ты, по крайней мере», — подумала она.

— Ах, ну да, наверное, если ты сирота, то будешь рада кому угодно.

— Нам повезло, потому что мы живем с нашим дядей Хенриком и тетей Идой, а они самые милые люди на свете, хотя тетя Ида бывает немного строгой…

На этом месте миссис Стурдсен прервала их беседу, сначала на норвежском, а потом на английском, и велела им сидеть тихо, потому что начинается урок. Это был урок математики, и до самого звонка Корнелия смеялась над тем, как Марта решает задачки. Все следующие уроки прошли точно так же, и Корнелия поправляла Марту при каждом удобном случае.

— Эта девчонка такая невыносимая, — пожаловалась Марта Сэмюэлю во время перемены.

— Ну, по крайней мере, она с тобой разговаривает, — сказал Сэмюэль. — Я попытался заговорить с мальчиком, Фредериком, тем, что вечно играет с калькулятором, помнишь, мы его видели у бакалейщика… но он меня проигнорировал. Как будто я невидимка.

— Это потому, что мы не говорим на норвежском.

Сэмюэль кивнул.

— Я ненавижу эту школу.

— Все наладится, — сказала Марта.

И когда Сэмюэль посмотрел на улыбку сестры, ему стало стыдно. Он был старшим братом. Разве не он должен был пытаться приободрить Марту, а не наоборот? Он был всего на два года старше нее, но теперь он должен был стать ей вместо родителей. Стать тем, кто несет ответственность.

— Знаю, — сказал он и попытался улыбнуться ей в ответ. — Все наладится… Эй, ты ведь не рассказала этой девчонке про лес, нет?

Марта затрясла головой:

— Нет. Конечно нет.

— А про дядю Хенрика?

И Марта снова затрясла головой и снова сказала «Нет», но Сэмюэль не мог не заметить, что второе «Нет» она произнесла не так быстро, как первое. Не мог он не заметить и ее вспыхнувшие щеки, но он решил больше не задавать вопросов и поверил, что она говорит правду.

Два кролика

Было время, когда Тролль-сын ничего не любил так, как охотиться вместе с папой — они вдвоем уходили в лес, по очереди передавая друг другу глазное яблоко и прочесывая местность в поисках кроликов, которых можно поймать и положить в мешок.

Было так чудесно идти и говорить о вещах, о которых могут говорить только папа с сыном. Даже несмотря на то, что в те времена лес был опасен, Тролль-сын любил эти волнительные ночные прогулки. Когда он получал глазное яблоко, ему нравилось искать кроликов среди зарослей папоротника и залитого лунным светом подлеска, нравилось смотреть на странных существ, встречавшихся им в лесу, например, долговязых калуш, которые часто галопом проносились мимо.

Однако теперь все было по-другому. Каждый раз, когда они выходили на охоту, Тролль-сын, как и его папа, знал, что если они не вернутся с кроликом, Тролль-мама будет в ярости. Ночь за ночью они уходили из дома с мешком на плечах и твердым намерением поймать кролика и ночь за ночью возвращались с пустыми руками. И теперь, когда все кролики из загона была сварены и съедены, дела были по-настоящему плохи.