Попытка отломить веточку окончилась неудачей. Слишком слаб. Да и стебли оказались слишком гибкими. А ему требовалось другое…

    Все-таки удалось отыскать неимоверно твердые растительные стержни метра по два длиной. Они торчали на месте высохшего болота, их, видимо, тоже оставляли видоизмененные растения. Мрэкр не стал доискиваться тайны их происхождения. Он выдернул самый длинный шест толщиной в человеческую руку. Дерево было прочное и тяжелое. Настоящее копье без наконечника.

    Он сразу почувствовал в руках недобрую мощь, представил, для чего может понадобиться оружие. Таков уж человек в тревожной обстановке. А он все еще оставался человеком огня и железа, несмотря на то, что жил в третьем тысячелетии, находился в данный момент на противоположном от Солнца конце Галактики.

    Когда вернулся в пещеру, Юна все еще спала, но дыхание ее стало заметнее. Он тяжело опустился рядом. Когда же он заново привыкнет к человеческому телу! Так и тянет пошевелить хвостом или встопорщить гребень…

    С некоторой завистью смотрел на Юну. Ей легче. Как и всем остальным рекнам, прошедшим метаморфозу. Благодаря врожденным инстинктам, им не придется заново овладевать телом…

    Его глаза закрылись. Не было сил бороться с чудовищной усталостью. Для нового тела даже эта прогулка оказалась нелегкой.

    Он подложил под голову копье и заснул.

    Он проснулся от ощущения пристального взгляда. Рядом сидела Юна. Зеленые волосы падали на лоб, она потряхивала головой, отбрасывая пряди, снова жадно и радостно всматривалась в его лицо. Глаза у нее были большие, серые.

    – Здравствуй, – сказал Мрэкр.

    – Здравствуй, – как эхо откликнулась Юна. Голос у нее был низкий, с едва заметной хрипотцой. Она словно бы прислушивалась к нему, несмело улыбнулась. – Здравствуй, Мрэкр! Так вот какое оно – Неизбежное!

    Они жадно рассматривали друг друга. Мрэкр был мускулистым, широкоплечим мужчиной с длинными волосатыми руками, Юна тоненькой и маленькой девушкой. Все в ней было еще не завершено, не сформировано, но в будущем она обещала быть красавицей. Не нужно знать канонов здешней красоты, да требуются ли какие-либо каноны в подобных случаях? Красоту чувствуешь интуитивно. Будь это цветок, лошадь или яхта под всеми парусами. Да не покажется это сравнение кощунственным.

    – Я хочу есть, – сказала она жалобно.

    «Все верно, – подумал он. – Кушать надобно при любом образе жизни».

    Он вышел и огляделся. Собственно, на Земле съедобно практически все живое. Все, что прыгает, плавает, скачет, ползает, летает. Разница лишь в том, что одни пристрастились к рагу из змей, а другие к лягушкам. Полинезийцы обожали креветок, а бушмены – сушеных и жареных муравьев… Все понятно. Одна биологическая основа. Поищем и мы подходящую биологическую основу.

    Вернулся с пучком мясистых клубней. До метаморфозы питался в этом месте, остается надеяться, что за это время еда не стала ядовитой.

    Юна ждала. Она радостно поднялась навстречу, едва он появился у входа.

    – Ешь, – сказал он и протянул клубни, – это норква.

    Она недоверчиво повертела клубни в руке:

    – Норква?

    – Норква, – подтвердил он не очень уверенно.