— Прикладывали, — сказала Лена еле слышно. — Грелку… честное слово, Денис Юрьевич.

Денису показалось, что она чем-то похожа на Марту. Во всяком случае, глаза ее очень похоже наполнились слезами; сдерживая раздражение, Денис молча двинулся к двери.

— Вы уходите? — шепотом спросила Лена. — Я хотела…

— Что вы хотели? — Денис развернулся, будто на пружине, будто желая ударить эту неуместную, нерадивую, безвольную женщину. — Чего вы еще хотели, мало того, что вы уже сделали? Или того, что вы должны были сделать, но вот не судьба?

Лена молчала.

— Ну? Чего вы хотели?

— У меня сегодня день рождения, — тихо сказала Лена. — Я хотела… пригласить вас.

Денис перевел дыхание, и Лена по-своему истолковала выражение его лица:

— У меня честно день рождения! Вот, могу паспорт показать…

И она вытащила из сумочки паспорт в клеенчатой обложке.

— Не шпыняй ее очень-то, — сказал главврач.

— Я не шпыняю, — сказал Денис.

— Она четыре года в мединститут поступала, не поступила, — задумчиво сказал главврач. — А отца я ее хорошо знал, у нас же он и работал… Хороший был дядька. Поехал на вызов, а там какая-то разборка… И его застрелили вместе с пациентом.

Шел дождь. У Дениса не было зонта. Он стоял у входа в гастроном, под «козырьком», и ел пирожок с капустой, а у ног его сидели, не обращая внимания на сырость, шесть воробьев, и все шестеро смотрели вверх с одинаковым выражением.

Денис никогда прежде не видел, чтобы воробьи подбирались к ботинкам так близко. Время от времени он отщипывал крошки от пирожка и ронял их воробьям. Те расправлялись с едой моментально и снова поднимали головы, пялились на Дениса, как отличники на школьную доску.

— Добрый вечер, Денис Юрьевич, — сказала Лена.

Денис вздрогнул.

— Добрый вечер…

— У меня есть зонтик, — сказала Лена. — Проводить вас?

Денис вспомнил главврача.

— Спасибо, — сказал он Лене. — Если это вас не очень затруднит.

— А раньше в этом доме, где вы сейчас, жил такой хирург Виктор Палыч, — сказала Лена. — Так он не додумался купить бабке наушники. Ночевал на работе… Только на дежурствах и спал. А потом вообще уехал.

— Из-за Марты? — спросил Денис, будто его дернули за язык.

Лена не удивилась.

— Да… Наверное, из-за Марты тоже. Но вообще-то он хотел больше зарплату, и вообще ему у нас не нравилось… А вы не уедете?

Денис хотел сказать «нет», но в последний момент придержал язык.

— Я Марту видела, — сказала Лена, помолчав. — Еще когда она к отцу приходила. Я пацанкой была, боялась ее страшно…

— А сейчас? — не удержался Денис.

— А она к нам с мамой не ходит, — сказала Лена. — Она ведь только к докторам.

Денису стало неловко. Он пожалел, что поперся в гастроном, не захватив зонта, что вздумал кормить воробьев, что согласился на Ленино предложение.

— Мне ее жалко, — сказала Лена. — Ходит, и ходит… И не понимает, что никто из наших не может ее папаше помочь. Даже если бы он был здоров и прожил сто лет, все равно сейчас бы уже умер… Знаете, мой отец искал их могилы, Марты и ее отца.