— Десять минут, — сказал тот едва слышно.

— Десятиминутная готовность, — сообщил Генерал своему бранчливому собеседнику. — Мы идем на борт.

Барракуда ступил на трап; навстречу ему приветственно распахнулась железная пасть внешнего люка. Генерал шел следом.

Ивар вдруг стал, будто ему перебили ноги. Барракуда мягко, но настойчиво потянул его за руку.

— Вы обещали, — прошептал Ивар, сам еще не веря в происходящее. — Вы обещали… отпустить меня! Вывести на поверхность!

— Я не успел, — лицо Барракуды оставалось скрытым под пластиковым забралом. — Я не успел, — в голосе его скользнули почти панические нотки. — Я не успел. Не успел.

— Вы ОБЕЩАЛИ!

— Не успел.

Ивар почувствовал, как твердь уходит из-под ног… Это почти смерть. Это хуже смерти. Вечное изгнание?!

— Отпустите! Немедленно! Меня! Сейчас!

— Куда?! Заблудишься, все системы поселка отключены, после старта возможна серия взрывов…

— Время, — нервно сказал Генерал.

Ивар прыгнул.

Это случилось помимо его воли — он вдруг обнаружил себя в воздухе, а еще через мгновенье ему навстречу бросился железный пол, и, едва коснувшись его, он уже вставал снова, не чувствуя боли в разбитых коленях.

— Ивар!!

Бежать. Бежать, пока они не опомнились, они взрослые и бегают быстрее…

— Генерал, назад! На борт!

Это Барракуда.

Обломки под ногами. Лабиринт безлюдных переходов, давит на плечи шлем, как тяжело дышать… бегущему…

— Ивар, стой!!

Винтовая лестница. Жесткая рука хватает за плечо; немыслимым образом вывернувшись, Ивар кинулся в проем, пролетел несколько метров и шлепнулся как кошка — на руки и ноги. Теперь у него преимущество — пока еще Барракуда спустится…

Но колени болят. И тяжелеют ноги. И нечем дышать.

В наушниках писк. Ясный голос Милицы:

— Кай, возвращайся. Стартуем, Кай…

Хрип Барракуды:

— Ждите… Минуту…

— Они выследят шахту, Кай… Стартуем.

— Минуту…

Ивар понял, что задыхается. Перед глазами у него давно потемнело, только в самом центре этой пелены оставалось зрячее окошко. Коридор вел вниз и вниз — явно не туда, куда следует бежать, и все ниже опускался железный потолок; повинуясь скорее инстинкту преследуемого, нежели остаткам рассудка, Ивар забивался все дальше в какую-то подсобную нору, где низкий потолок нависал почти в метре над железным полом и сводил на нет преимущества его взрослого преследователя.

Свист в наушниках.

— Барракуда… Кай… Возвращайся… Стартуем…

Железный грохот под башмаками оборвался: Ивар вылетел на пористое покрытие широкой площадки с круглым проемом в центре. Запнувшись одной ногой о другую, он долго еще продолжал лететь вперед — пока не растянулся в полный рост, распластался, выбросив перед собой сведенные руки. Все… Конец пути.

Он смог откинуть за спину шлем и схватить ртом нездоровый, дурно пахнущий воздух. Лучше отравиться, чем задохнуться… Наверное.

Тонко и неразборчиво пищали сброшенные вместе со шлемом наушники; Барракуда подбежал и остановился рядом — и тогда Ивар удивился, почему не стихает отчетливый топот ног.

Сбивающийся, отчаянный топот. Барракуда, не отрываясь, смотрел вперед, и проследив за его взглядом, Ивар увидел несущуюся по ребристой кишке коридора человеческую фигуру.

Бегущему потребовалось несколько секунд, чтобы вылететь на площадь перед упавшим мальчиком и стоящим над ним мужчиной; здесь он замер, будто налетев на стену, и вскинул руку, вооруженную коротким толстым стволом.