Саня пришел в десять вечера. На нем был черный костюм, белая рубашка и съехавший набок галстук; он выглядел усталым и растерянным.

– Ты?!

– Ты обещал мне спеть, – сказала Улия.

– Но я… – Саня опустил руки. – Я думал… слушай, давай отойдем за угол.

Она послушно отошла с ним за серый угол, туда, где рядами стояло спящее мобильё; Саня смутился еще больше.

– Нет, – сказал он, будто сам себе. – Ну что я как трус… Послушай, кто ты такая, откуда ты взялась на мою голову?!

– Что тебя пугает? – спросила она терпеливо. – Я люблю, когда ты поешь. И еще мне нравится, когда ты меня целуешь. Что тут странного?

– Ты ненормальная, – сказал Саня шепотом.

– Если ты не хочешь, я не буду больше приходить, – сказала Улия. – Хотя мне было бы грустно. Я бы хотела почаще бывать с тобой.

– Я бы тоже хотел, – признался Саня.

– Так чего же ты боишься?

– Я сказал родителям, что был со Светкой, – сказал Саня. – А Светка позвонила моим родителям и сказала… короче… она им сказала… короче, я поругался с родителями, а Светку видеть не могу и остальную кодлу тоже. Что мне делать?

– Я не понимаю, – сказала Улия. Ей показалось, что в сбивчивых словах Парня слышится смазанное лопотание безличной людвы.

– Скажи, кто ты, – попросил Саня. – Кто бы ты ни была… Сирота, из приюта, без денег, без жилья… только скажи правду.

– Я вольное порождение Города, – сказала Улия.

– Бродяжка? Ты ведь не похожа на бродяжку…

Улия улыбнулась.

– Ты цыганка? Мне кажется, ты меня… Ты меня приворожила, да?

– Пойдем погуляем, – сказала Улия.

Саня тоскливо посмотрел вверх. На торце шестнадцатиэтажного блочного дома не было ни единого окна.

– Я с экзамена! Я второй тур прошел… Я думал – скажу родителям, они хоть подобреют…

– Ты не хочешь идти со мной?

Саня долго смотрел ей в глаза. Улия улыбалась.

– Ты ничегошеньки не понимаешь, – сказал Саня шепотом. – Я же в консу поступаю, это моя жизнь. Я же Светку люблю… любил… Что ты со мной сделала?

– Привет, – сказал Переул.

– Привет, – отозвалась Улия.

– А я видел, как ты с людвой шаталась по подворотням.

– Не с людвой, а с Парнем… И не твое дело.

Переул склонил голову к плечу, разглядывая Улию от макушки до пят; похлопал ладонью по кожаному сиденью:

– Прокатимся?

– Нет, – сказала Улия. И на всякий случай повторила тверже: – Нет.

Переул хмыкнул.

Из ямы перехода потянуло подземным ветром. Едва слышно.

– Не бойся, – сказала Улия. – Я ведь с тобой.

– Ты сумасшедшая, – повторил Саня безнадежно.

– Обычно они тупые, ничего не понимают, только узнают меня… Некоторые откликаются. У некоторых есть имена… Вон там на углу стоит Шаплюск. А через пять от него – Даюванн… У Шаплюска масляной краской написано «…ша плюс К…», у Даюванна было объявление «…даю ванн…», но его давно смыло.

– Слушай, ты сказки писать не пробовала? Классно получается…

– А светофоры зовутся по имени перекрестка… Трехглазые обычно глупее, зато и покладистее.