С англичанином у нас тоже все поэтому получилось.

    Он сидел рядом и пытался открыть бутылку пива, сперва зажигалкой, потом о край скамейки.

    – Дай, – сказал я ему. – На тебя смотреть жалко.

    И снял пробку зубами.

    Он сказал «спасибо» и начал пить. Ему было жарко, но он даже не подумал расстегнуть пиджак. Я рассматривал ткань этого пиджака и думал, что на ощупь, должно быть, она очень благородная.

    Он сказал (он говорил по-русски приблизительно так же бойко, как я – по-английски, так что я легко его понял):

    – Вам знакома Матильда Кшесинская?

    – В каком смысле? – удивился я.

    Неподалеку отсюда находится бывший Музей революции, который теперь называют «Музеем контрреволюции», он расположен в особняке Кшесинской, так что и самый дом этот называют обычно просто «Кшесинка».

    – Балерина Матильда Кшесинская, – повторил он и вздохнул.

    – Ну, – сказал я, – я знаю, где ее дом. Говорят, она была толстая.

    – Ничего подобного, – отрезал англичанин. Он допил пиво, аккуратно поставил бутылку в мусорную урну и вынул еще одну. Протянул ее мне – чтобы я открыл – таким уверенным жестом, точно я уже нанялся к нему в лакеи.

    Я снял пробку и вернул ему бутыль.

    – Вы хотите? – спросил он вежливо.

    Спрашивать у завсегдатая Александровского парка в летний день хочет ли он холодного пива – на такое способен только иностранец.

    Я сказал:

    – Да нет, не хочу. Спасибо.

    Он коротко пожал плечами и выпил вторую. Так же быстро и тщательно, как и первую.

    Потом проговорил:

    – У меня был садовник в моем имении.

    – О, это очень интересно, – сказал я.

    Диалог начал напоминать самоучитель. «У Джона есть имение. В имении у Джона есть садовник. Садовник подстригает розы садовыми ножницами». Обычно это еще сопровождается соответствующей картинкой.

    – Должно быть, он подстригал розы садовыми ножницами, – добавил я.

    Тимоти Дж. Прингл моргнул и сказал:

    – Это мало имеет отношения к делу. Ножницы. У этого человека имелся отец.

    – Ясно, – сказал я. – У него имелся отец. Он тоже был садовником. Он также пользовался садовыми ножницами.

    Прингл вообще не понимает такого юмора. У англичан юмор особенный, сложный, он даже шотландцам уже недоступен, не говоря уж о более отдаленных соседях по Европейскому континенту.

    Прингл поэтому продолжал после вежливой паузы:

    – Отец моего садовника был лакеем в доме Кшесинской. Он много знал тайн о Матильде Кшесинской и перед смертью рассказал их своему сыну.

    Как легко понять, все эти реплики были из фильма средней сложности. Не «Угнать» или там «Взорвать». Чуть потруднее, с психологией, вроде «Настоящей Мак-Кой» или «Психопатки-2». С разговорами. Минимум бессвязных выкриков. Каждое действие комментируется. «Сейчас я разрежу твою сонную артерию. Смотри на этот нож. (Крупным планом – нож, так что зрителю тоже все понятно). Вот он приближается к твоему глазу.