— Ты видишь эти двери?

— Вижу, конечно. И что?

— Они ведут в складское помещение, расположенное вдоль всей западной стены здания. Когда Билли уснул, я пошел туда поискать чем можно его укрыть…

Я рассказал ему все, скрыв только спор о том, стоит ли Норму выходить или нет. Я рассказал ему о том, что заползло в загрузочную дверь, и чем все кончилось. Брент Нортон отказывался верить. Нет, он отказывался даже предположить, что такое может произойти. Я подвел его к Джиму, Олли и Майрону. Все трое подтвердили мои слова, хотя Джим и Майрон-цветок были уже здорово пьяны.

Нортон опять отказывался поверить. Просто уперся.

— Нет, — сказал он. — Нет, нет и нет. Простите, джентльмены, но это совершенно возмутительно. Или вы пытаетесь меня разыграть, — он одарил нас сияющей улыбкой, показывая, что он не хуже других понимает шутки, — или вы все страдаете от какой-то формы группового гипноза.

Я начал терять самообладание, но все же сдержался. Обычно я считал себя человеком спокойным, но обстоятельства были не совсем обычные. Мне нужно было думать о Билли и о том, что могло случиться или уже случилось со Стефени. Эти мысли грызли меня постоянно.

— Ладно, — сказал я. — Пошли туда. Там на полу остался кусок щупальца. Его отрезало дверью, когда мы ее закрывали. И там ты сможешь услышать их. Они шуршат у двери, словно ветер в зарослях плюща.

— Нет, — сказал он спокойно.

— Что? — Я действительно подумал, что ослышался. — Что ты сказал?

— Я сказал «нет». Я не пойду туда. Шутка зашла слишком далеко.

— Брент, клянусь тебе, это не шутка.

— Разумеется, вы решили пошутить, — сурово произнес он, потом посмотрел на Джима и Майрона, остановил взгляд на Олли Виксе, который выдержал его спокойно и бесстрастно, и наконец взглянул на меня. — Это то, что вы, местные называете «животы надорвать можно»? Да, Дэвид?

— Брент… Послушай…

— Нет, это ты послушай! — голос его загремел, разносясь по магазину, словно в зале суда, и несколько человек, изнервничавшихся и бесцельно шатающихся по проходам, обернулись в нашу сторону посмотреть, что происходит. — Это шутка. Банановая кожура. И вы выбрали меня, чтобы я на ней поскользнулся. Никто из вас особенно не любит людей со стороны, так ведь? Вы все тут друг за друга. Так же, как случилось в тот раз, когда я потащил тебя в суд, чтобы получить то, что причитается мне по праву. Ты тогда выиграл, ладно. Ну как же? Ведь твой отец знаменитый художник, и это твой город, а я здесь лишь плачу налоги и трачу деньги!

Он уже не играл, отчитывая нас хорошо поставленным адвокатским голосом. Он почти кричал, готовый вот-вот совсем потерять контроль над собой. Олли Викс развернулся и пошел прочь со своим пивом. Майрон и Джим смотрели на Нортона в откровенном удивлении.

— И я должен идти туда и смотреть на какую-то резиновую игрушку за девяносто восемь центов, а эти два болвана будут стоять рядом и ржать?

— Эй, ты, полегче. Кого ты называешь болваном? — сказал Майрон.

— Я, если хочешь знать, просто счастлив, что дерево упало на твой лодочный сарай. Просто счастлив. — Нортон улыбался мне с издевкой в глазах. — Его всмятку раздавило? Замечательно! А теперь прочь с моей дороги!

И он попытался отпихнуть меня, чтобы пройти. Я схватил его за руку и толкнул спиной об охладитель. Две упаковки по шесть банок сорвались с полки и упали на пол.

— Прочисти уши и слушай, Брент. От этого зависят жизни. И жизнь моего ребенка для меня не последнее дело. Так что ты лучше слушай, а не то, клянусь, я из тебя повыколочу дерьмо.