4

    – Агент Бляйман докладывает: капитан Безногий в компании двух подозрительных типов прибыл на Лохудринск, – выдал Сбондин как по бумажке.

    – Выкрутился, значит? – Бандерский удовлетворенно хмыкнул. – Что я вам говорил?! И чем он там занимается? Впрочем, можете не отвечать. Естественно – пьет.

    – Так точно. И это меня тревожит. Дело в том, что критические дозы алкоголя могут растормозить его память. Поставленные прибором «МКМ-1» блоки не рассчитаны на большую вино-водочную нагрузку.

    – Ну и пусть вспоминает, – Бандерский удивленно поднял брови. – Что в этом плохого?

    – Лучше бы он по-прежнему считал, что его память стер Злюхин. Это могло бы спровоцировать между ними новый конфликт. Чем больше неприятностей, тем больше шансов, что Яков сорвется...

    – Да, да, я помню. Однако что мы можем сделать?

    – Пока мы можем лишь наблюдать и ждать удобного случая. Злюхин пребывает сейчас в легком шоке. Он потерял очередное прибыльное предприятие и снова по милости Зигфрида. Я уверен, что, как только Яков выйдет из прострации, он затеет очередную аферу, и тогда мы снова подсунем ему капитана. Тут уж Злюхин не выдержит.

    – Вы уверены?

    – Почти. Все равно иного выхода нет.

    – Хорошо, действуйте. Но осторожно. Этот Безногий, оказывается, еще тот субчик. Если он решит, что мы ему... не совсем друзья, все, что предназначалось Злюхину, полетит в нас. И это будут, прямо скажем, не розы или лавры...

    * * *

    – А про меня ты все помнишь? – с затаенной надеждой на ответ «нет» спросил Сема Пережевалкин.

    За укромным столиком в его кабаке собрался своего рода «военный совет». Потягивая водку, здесь сидели Зигфрид, Професор, Курдюк с Зинкой Пропастью на коленях, сам Сема и его приятель доктор Пофиговский – главный специалист Лохудринска по абортам, венерическим болезням и циррозу печени.

    – Помню, Сема, ты мне еще сотню малахаев должен, – печально ответил Зигфрид.

    – Девяносто два, – вздохнул Пережевалкин.

    – Фрагментарное выпадение памяти, – многозначительно взглянув на собравшихся, поставил диагноз Пофиговский.

    – Как такое может произойти? – солидно, как ученый ученого спросил Професор. – Ведь если это послетравматическая потеря памяти, он все подряд должен забыть. Так?

    – Посттравматическая амнезия, – доктор насладился звучанием умного словосочетания, – многообразна...

    Зигфрид, восхищенный эрудицией Пофиговского, подлил ему еще водки. Доктор благосклонно кивнул и выпил, буркнув, как и положено врачу, «за ваше здоровье» (вроде как пожертвовал своим ради здоровья ближнего).

    – Ты помнишь, чем тебя били? – уточнил Сема.

    – Я вообще ничего такого не помню, – неуверенно ответил Зигфрид. – И синяков нет.

    – Как же тогда эта... амено... зия? – удивилась Зинка.

    – Вот и я говорю – как? – поддержал ее Професор.

    – Значит, амнезия уважаемого капитана имеет иную этиологию, – снова блеснул доктор.