— И кого из нас вы преследовали вчера?

Молодой человек равнодушно пожал плечами:

— Я ни минуты не верил в чушь, что у вас слишком много клиентов и нет времени для нас, Уиллеров. Неужели вы думаете, что я это не проверил? Так я, стало быть, проверил и выяснил, что ваши профессиональные таланты никогда не вступали в противоречие с любовью к деньгам. Тогда почему, спросил я себя, вы отказались разрешить нам выбросить кучу монет, хотя делать вам не пришлось бы практически ничего, разве что ответить на несколько вопросов журналистов? А вы ведь не прочь побыть в свете прожекторов, мистер Митчелл. Видите? По нескольким причинам все не сходилось, а я ненавижу дыры в сценарии, не говоря уж об убогой мотивации для главного персонажа. Я решил выяснить истинную причину того, почему вы нам отказали.

— И начали следить за мной.

— Уиллеру никто не смеет сказать «нет», мистер Митчелл. Особенно Крейгтону Уиллеру. Но я не просто разозлился. Я был заинтригован. Я почувствовал… — он щелкнул пальцами. — Что-то пикантное. От вас исходил мускусный запах случки.

— Не слишком ли далеко вы зашли со своими доисторическими аналогиями?

— Да вроде нет, — Крейгтон понизил голос. — Но вот чудеса. В чьем доме вы оказались вчера вечером? Представьте себе, как я удивился. И вдруг все ваши виляния и объяснения по поводу отказа представлять мои интересы потеряли всякий смысл. Если честно, сам бы я не догадался. Поворот сюжета, достойный Скорсезе.

Он посмотрел в направлении, в котором уехала Джули.

— Уверен, она забила вам голову страшными рассказами про меня и мою беспутную юность, которые были сообщены ей в сильно преувеличенном виде покойным дядюшкой Полом. Джули говорила, что он настоял на том, чтобы я посещал психиатра? Да? А о том, что после нескольких месяцев этих визитов было решено, что я практически здоров, тогда как дядю Пола, учитывая его одержимость мною и моими недостатками, врач подозревал в эмоциональной неустойчивости, она сказала?

Митчелл промолчал, и Крейгтон засмеялся:

— Когда-нибудь вы мне расскажете, как познакомились с Джули. Это случилось до того, как дядя Пол покинул сей бренный мир столь печальным образом? — Уиллер поднял руку ладонью вперед. — Впрочем, я не хочу знать. Лучше придумаю свой собственный шаловливый сценарий. Правда в том, мистер Митчелл… Могу я называть вас Дереком? Правда в том, что, если бы вы сказали мне сразу, почему отказываетесь работать на нашу семью, я бы только позабавился. Вы и любовница дяди Пола… Вот это номер!

Дерек все еще не прерывал этот монолог, и тон Уиллера стал угрожающим:

— Но вы мне этого не сказали. Так вот, теперь вам говорю я. Когда я воплощу в жизнь все свои идеи относительно вас, вы не посмеете даже посмотреть на зал суда, не говоря уже о том, чтобы войти туда.

Митчелл решил, что слышал уже достаточно. Он сделал шаг вперед и ткнул Крейгтона пальцем в грудь. Тот покачнулся.

— Я не ваш адвокат. Я сказал вам это в первый же день, когда вы пришли в мой офис. Я буду встречаться с теми, с кем пожелаю, и вы ничего не сможете сделать, чтобы мне помешать. Не смейте мне угрожать. Кроме того, вы никак не могли узнать, что вчера я был в доме мисс Рутледж, разве что видели это сами. Если я еще раз застану вас рядом с ней, то обращусь в полицию и, уж поверьте мне, найду повод, чтобы вас отправили в тюрьму и держали там до той поры, пока в доме Джули не проведут экспертизу и не убедятся, что там действительно кто-то был, двигал мебель и перекладывал вещи. Все будет по полной программе — отпечатки пальцев, материал на ДНК, другие анализы, что занимает очень много времени. Может быть, до официального обвинения дело и не дойдет, но вы проведете за решеткой несколько очень некомфортных недель. У меня сейчас есть в тюрьме несколько клиентов, чья судьба зависит от того, насколько хорошо я буду защищать их в суде.