Он с трудом протолкался сквозь толпу у входа и, когда оказался на тротуаре, начал озираться по сторонам. Джули уже успела пройти полквартала. Шла она быстро, скользя между прохожими с ловкостью ужа.

Джули перебежала дорогу, вынудив одного из водителей затормозить и нажать на клаксон своего «Фольксвагена». Дереку пришлось переждать, когда машины проедут, так что он догнал ее только через два квартала, когда Джули уже добежала до парковки, где оставила свой автомобиль. Она копалась в сумке в поисках ключей. Митчелл схватил ее за руку повыше локтя и притянул к себе:

— Джули.

Она вырвалась:

— Уйди.

— Послушай меня…

— Уже слышала.

— Я тебе верю.

— Плевать я хотела, веришь ты мне или нет.

Он снова поймал ее руку:

— Я хочу тебе верить.

— Вот именно.

— Черт, но это правда! И ты знаешь, почему.

Джули перестала вырываться и осторожно взглянула на него, как бы спрашивая: «Действительно, почему?»

— Расскажи мне все, что знаешь о Крейгтоне.

— Зачем?

— Любопытно.

— Праздное любопытство?

— Пусть будет так. Называй это так, как тебе, черт возьми, захочется. Я прошу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. — Он огляделся и кивком показал на скамейки в парке напротив мэрии Атенса. Опустил глаза и сказал: — Пожалуйста.

После недолгого размышления Джули направилась к ближайшей скамье. Они сели на видавшие виды доски. На небольшой полянке перед зданием, то и дело взбегая по стволу дерева наверх и прячась в кроне, играли две белки. Мимо, обнявшись, прошла пара. Молодые люди разговаривали и улыбались, но скамейки их не заинтересовали. После этого Дерек с Джули остались наедине с белками.

Молодая женщина начала без новых просьб:

— Я могу рассказать только то, что говорил мне Пол.

— Именно это меня и интересует.

— Я знаю немного. Пол всегда защищал интересы и репутацию членов своей семьи.

— Семьи с богатством такого масштаба обычно плотно смыкают свои ряды, особенно если есть что скрывать.

— Думаю, так и было. Каждый раз, говоря о Крейгтоне, Пол был очень сдержан. Скорее производило впечатление то, что он недоговаривал, чем то, что говорил…

— Он давал тебе понять, что о многом умалчивает.

Джули невольно улыбнулась:

— Ты вкладываешь слова в уста свидетеля.

Дерек тоже улыбнулся:

— Я это умею.

— Не смею спорить.

Они еще раз обменялись короткими улыбками, затем лицо Джули снова стало серьезным.

— Пол как-то проговорился, что ему пришлось вносить залог, чтобы вызволить Крейгтона.

— Из тюрьмы?

— Не знаю, буквально это было или, так сказать, фигурально. Деталями я не поинтересовалась. Если бы Пол хотел меня в них посвятить, он бы сказал сам.

Джули замолчала, и Дерек понял, что ее смущает.

— Если ты не хочешь делиться со мной конфиденциальной информацией, не надо.

Она опустила голову:

— Ты умеешь читать мысли?

— Это часть моей работы.

— Я чувствую, что предаю Пола, когда говорю об этом.

Предаешь еще больше, чем тогда, когда занималась со мной любовью? Разумеется, вслух Дерек этого не сказал. Он ждал.

Джули наконец решилась.

— Пол никогда не сказал о Крейгтоне ни одного лестного слова. Он ясно выражал свое неодобрение, но открыто говорил со мной о нем только однажды. Он очень на него рассердился, больше чем когда-либо. Пол просто бушевал насчет чего-то такого, что Крейгтон сделал или не сделал. Сказал, что он совершенно безответствен и безынициативен.

— Обычная жалоба представителя старшего поколения по поводу молодых.