— Что ты несешь?! То, что я жил с женщиной до нашей свадьбы, не является изменой. И какое отношение имеет вторая девочка к тебе? Ты хочешь сказать, что ее мать погибла с твоей помощью? Это так, Диана? Ты сошла с ума! Я все выясню. И если это правда, то пеняй на себя! А пока для начала прекрати это дурацкое дело с газетой! Уж кого можно уличить в супружеской неверности, так это тебя. Все знали, что ты жила с моим шофером.

— А что мне оставалось делать, если ты со мной спал раз в год и то после какой-нибудь пьянки? Ты погубил мою жизнь, Мэтт!

— А ты мою. Я слабохарактерный человек, но даже такие тряпки, как я, однажды восстают. Если ты не угомонишься, я тебя уничтожу, так и знай!

Том едва успел на интервью с сенатором. Его уже ждала злая от волнения Мей.

— Ты что, с ума сошел, Том?! Разве можно приезжать за одну минуту? — зашипела она. — Нас уже ждут!

— Извини. Я был в Мэриленде по очень важному делу, тоже имеющему отношение к газете. Думаю, что в суд мы не пойдем.

— Молодец, наш пострел везде поспел. Ты хоть вопросы помнишь?

— Вообще-то я аспирант на кафедре французской литературы. И запоминать тексты моя профессиональная обязанность.

— Ладно, яйцеголовый. Тут особый интеллект не нужен. Ох как здорово умел брать интервью Джим!

— Мне кажется, он не только в этом был мастер, если ты чуть не разбила камеру после его отъезда? — ехидно заметил Том, уязвленный недоверчивостью Мей к его профессиональным возможностям.

— Много рыб в океане, — философски ответила Мей. — В этом-то деле незаменимых нет. Прекрасному тоже нет предела. А как ты относишься к простому здоровому сексу после работы?

— Я не могу однозначно ответить на твой вопрос, — сказал Том, с неожиданной радостью вспомнив эту замечательную и всеобъемлющую фразу, которой его научила Лора, будущий психолог.

Сенатор принял Тома очень душевно и без всякого снобизма. Он попросил только пригласить его супругу присутствовать на интервью, так как всецело доверял ей и ничего не делал без ее участия.

— Я вам завидую! — искренне воскликнул Том. — Это такое счастье иметь жену-друга и делиться с ней всеми своими планами и раздумьями. Для меня это идеал отношений. Помните, как у Оскара Уайльда в «Идеальным муже» сэр Чилтерн отвечает наглому журналисту? Так мог ответить только по-настоящему сильный мужчина.

— Это мое любимое место! — воскликнул сенатор. — Дорогая, помнишь, журналист спросил: а правда говорят, что вы многим обязаны вашей жене? А сэр Чилтерн отвечает: «Нет, это неправда. Я обязан ей всем».

Леди Патриция с улыбкой кивнула.

— Я люблю эту пьесу. Как и все пьесы Уайльда. Они очень нравственные. Но как это можно совместить с жизнью самого писателя? Вот это у меня не укладывается в голове.

— Уайльд очень переживал, что его жизнь так ужасно сложилась. Вообще-то об авторе надо судить по его произведениям и их нравственному значению, а не по ошибкам, которые они совершали в жизни. Думаю, переживая трагедию собственной жизни, Уайльд хотел помочь нам — читателям и зрителям — не совершать таких же ошибок, — ответил Том.

— Вы правы, сэр, — заметила леди Патриция. — Я тоже так склонна думать. Дорогой, мне кажется, ты в хороших руках. Я могу вас оставить, чтобы показать милой даме наш дом и сад. И она сделает красивые снимки, а потом и тебя сфотографирует.

— Разумеется, дорогая. Это хорошая идея. Итак, Том, начинайте…

— Тогда у меня к вам совершенно естественно возникает первый вопрос: кем является для вас ваша супруга?

Том настолько понравился сенатору и его жене, что интервью вышло за рамки просто ответов на вопросы, а плавно перетекло в задушевную беседу.