— Ну, хорошо, хорошо. Только деньгами двѣ тысячи, — стоялъ на своемъ генералъ.

— Три, ваше превосходительство и, кромѣ шинели, гардеробъ, какъ я сказалъ.

— Изволь. И противъ гардероба не спорю, но только двѣ тысячи.

— Три, иначе ужъ очень будетъ обидно. Вѣдь испорчена жизнь, ваше превосходительство, — упрямился Куцынъ.

— Да что вы все заладили три, да три! — закричала на Куцына Агнія Васильевна. — Словно на базарѣ, словно на рынкѣ! Вѣдь здѣсь не торговое мѣсто. Какой нелюбезный! Это даже и нехорошо съ вашей стороны. Вѣдь тутъ дѣло дамы касается. А вы всегда учтивый,

— Агнія Васильевна… Да вѣдь ужъ это будетъ у меня капиталъ на всю жизнь.

— Ну, для меня спустите, для меня, безстыжіе ваши глаза.

Агнія Васильевна сдѣлала Куцыну глазки.

Тотъ сомлѣлъ отъ восторга.

— Для васъ я готовъ что-нибудь уступить, Агнія Васильевна, — проговорилъ онъ.

— Ну, вотъ и отлично. Стало быть грѣхъ пополамъ. Двѣ съ половиной тысячи.

— Много, Агнія Васильевна. Вѣдь пятьсотъ рублей составляютъ цѣлыхъ три шинели по моему разсчету.

— Да полно вамъ сквалыжничать-то! Вѣдь ужъ шинель у васъ будетъ! — опять закричала на Куцына Агничка. — Уступайте сейчасъ пятьсотъ рублей.

Она шутливо показала ему свой стиснутый кулачекъ и топнула подъ столомъ ножкой. Куцынъ блаженно улыбнулся.

— О, богиня моя! — воскликнулъ онъ. — Ну, хорошо, извольте. Двѣ съ половиной тысячи. Но только для васъ, только для васъ, Агнія Васильевна. Вѣдь вотъ какой у меня характеръ, ваше превосходительство: какъ только онѣ со мной ласковымъ манеромъ — сейчасъ я и растаялъ-съ. А оттого, что стародавняя любовь.

— Ну, объ этомъ ты теперь забыть долженъ, — строго сказалъ генералъ испросилъ:- Такъ по рукамъ? Двѣ съ половиной тысячи?

— По рукамъ, ваше превосходительство, — отвѣчалъ Куцынъ. — Но кромѣ всего вышесказаннаго уповаю на вашу протекцію насчетъ хорошаго мѣста мнѣ и прошу меня не обмануть.

— Прямой разсчетъ мнѣ будетъ хлопотать, чтобы услали тебя куда-нибудь подальше почтмейстеромъ, такъ чего-жъ ты сомнѣваешься-то.

Генералъ подалъ Куцыну два пальца. Тотъ пожалъ ихъ обѣими руками.

VI

— Ну, вотъ и отлично! Вотъ и сладились! — торжествующе говорила тетка Куцына Дарья Максимовна. — А на мою грѣшную долю, разумѣется, какъ было условлено, сто рублей.

— Получите полностью, — отвѣчалъ генералъ.

— И ужъ подари мнѣ, милка моя, за мое сватовство старательное, твою барашковую кофточку шерстью вверхъ, — обратилась Дарья Васильевна къ Аничкѣ.

— Да вы съума сошли, что-ли! Вѣдь она триста пятьдесятъ рублей стоитъ, — откликнулась та.

— Да что ты! За что-же это такъ? Овчинка…

— Мерлушка… Это считается дорогой мѣхъ.

— Ну, такъ хоть какую-нибудь другую вещь. Очень ужъ мнѣ что-нибудь отъ невѣсты на память хочется имѣть.

— Хорошо. Я вамъ сѣрые перовые хвосты подарю. Анемподистъ Валерьянычъ обѣщался мнѣ собольи купить.

— Ну, вотъ спасибо, милушка, спасибо.

Дарья Максимовна чмокнула Агничку въ щеку и прибавила:

— А теперь я на радости мадерки выпью.

— Ну, а мы, молодой человѣкъ, приступимъ къ обсужденію деталей нашего дѣла, — началъ генералъ, обратясь къ Куцыну. — Вѣнчаться надо въ слѣдующее воскресенье.