– И тебе не хворать, подполковник. – Смешок.

– Майор, – смущенно ответил я.

– Приказ о присвоении майору Новикову внеочередного звания и награждении вышел два дня назад. Но об этом позже. Ты все сделал именно так, как мы и рассчитывали. Молодец, не подвел. Нам нужно было все это провернуть именно так, чтобы американцы всерьез посчитали, что нам нет дела до их посла, а важно только покушение на товарища Сталина. Мы просто игнорировали все их ноты, ссылаясь на инцидент. Не можем мы сейчас воевать с США. У них альянс с половиной Европы, арабами и странами тихоокеанского региона. Полмира мы сейчас не потянем, чисто экономически. А после того как ты так удачно взял сотрудницу разведки США, и того, что она теперь поет… Мы так осветили это дело, что Штаты примолкли. Надолго ли, неизвестно, но сейчас нас в нашем справедливом гневе поддерживает почти весь мир. Никому не хочется, чтобы их страну втягивали в ненужную войну, да еще обманом. Ребята товарища Судоплатова постарались, по всему миру газеты шумят о беспределе Соединенных Штатов. Те скрипят, но заткнуть не удается, мы платим больше. Ты же знаешь, в странах капитала правят деньги. Для них нет ничего святого. Только деньги. А то, что попутно убрал заразу из нашей партии, за это отдельное спасибо. Крепко сидели, вообще не прицепиться было, а ты все правильно сделал. У нас, конечно, есть основания тебя припрятать куда-нибудь далеко и надолго, больно уж выстрел по третьему был фантастический. Если бы моя воля, я бы так и сделал.

– Нет, товарищи, – прервал Берию Верховный. – Сергей достаточно хорошо доказал свою преданность Советскому Союзу. Я прав, товарищ Истомин?

– Так точно, товарищ Сталин. Более чем.

– Вот и хорошо. А насчет семьи ты не зря опасался. Не надо так волноваться, с ними все хорошо. Кстати, увидишься с ними очень скоро, они у меня в гостях, да, тут на даче, – Сталин подмигнул, а я дышать перестал. Вот это навертели, а я себя считал мастером конспирации.

– Эти враги народа, которых суд приговорил, а ты исполнил приговор, хотели взять твоих девушек в заложники. Но благодаря действиям товарища Судоплатова, у них ничего не получилось. Так, Павел Анатольевич?

– Все так, товарищ Сталин, – ответил главный разведчик. Я с благодарностью взглянул на Судоплатова. Да и не злился я на него давно. Раз не вижу сейчас здесь Зимина, значит, с парнями все хорошо.

– Какие будут приказания, товарищ Верховный Главнокомандующий? – четко спросил я.

– Отдохни, подполковник, набегался, наверное, уже. А мы с товарищами придумаем тебе дело. Хватит тебе уже врагов стрелять, побереги себя. Ты нужен и стране, и своей семье, – заключил Верховный, и я растаял.

А уже через десять минут я снимал с себя своих девчонок. Как же я по ним соскучился и переживал за них. Уж думал было, и не увидимся больше. Черт их знал, командиров этих, чего у них было на уме. Хотя я не злился на них, только Сане Зимину кулак показал, тот хотел было что-то сказать, но я не дал ему возможности начать говорить чушь.

– Где бюст тебе ставить будем? – смеясь, спросил вечером Истомин, когда мы после ужина с вождем сидели в открытой беседке, в парке. Светланка при этом вопросе только глаза распахнула.

– В тайге, – ответил я и улыбнулся.

– Да хоть в пустыне! – засмеялся Истомин и обнял меня, как отец.

– А как девчонки здесь оказались? – спросил я у него.

– О! Это товарищ Сталин приказал их вывезти. Паша тогда вести недобрые принес про этих отморозков, вот Верховный и дал отмашку. Сам, кстати, такого не ожидал.

– Сережка, ты представляешь, Александр Петрович нас забрал, даже собраться толком не дал, и повез в Москву.