– Нет, не уходите, – вдруг взмолился Диксон. События развертывались слишком быстро для него. – Не сердитесь, посидите еще минутку.

– Я не сержусь. Просто мне все это уже надоело.

– Мне тоже.

– Четыре шиллинга, – заявил официант, вырастая рядом с Диксоном. В первый раз они услышали его голос, наводивший на мысль, что у этого малого во рту недожеванная конфета.

Порывшись в карманах, Диксон вытащил две полукроны. Он обрадовался, что их прервали, – по крайней мере он мог восстановить душевное равновесие.

– Так как же, будем мы видеться или нет? – спросил он, когда официант удалился.

– Один раз, во всяком случае, увидимся. Я буду на вашей лекции, а до того – на приеме у декана.

– Господи, Кристина, не ходите! Вы умрете от скуки! И как это вы попались?

– Декан пригласил дядю Джулиуса, а тот по своей деликатности обещал прийти и теперь непременно хочет, чтобы я пошла с ним.

– Странно.

– По его словам, он очень ждет встречи с вами.

– Почему вдруг? Ведь мы с ним не сказали и двух слов.

– Не знаю, но он мне так заявил. И не спрашивайте меня, в чем тут дело.

– Значит, я увижу вас только издали. Что ж, это даже хорошо.

– Нет, это совсем не хорошо, – сказала Кристина вдруг изменившимся голосом. – Что же тут хорошего? Удивительно весело стоять как примерная девочка и беседовать с Бертраном, дядей Джулиусом и остальными! О да, я буду веселиться вовсю, большое вам спасибо. Это невыносимо!

Она встала, и Диксон, не зная, что сказать, тоже поднялся.

– Нет, с меня довольно. На этот раз я действительно ухожу. Спасибо за чай.

– Дайте мне ваш адрес, Кристина.

Ее карие глаза под темными бровями вдруг расширились; она взглянула на него с презрением.

– Это совершенно ни к чему. Зачем он вам?

– Я буду думать, что мы видимся не в последний раз.

– А для чего вам так думать? – Кристина быстро проскользнула мимо него и, не оглянувшись, вышла из зала.

Диксон сел за столик и снова закурил, прихлебывая остывший чай.

Он никогда не представлял себе, что человек, так удачно совершивший задуманное, может испытывать чувство жестокого поражения и собственной никчемности. У него мелькнула мысль, что, будь у Кристины внешность Маргарет, а у Маргарет – внешность Кристины, ему было бы сейчас куда легче. Но это совершенная бессмыслица: Маргарет с фигурой и лицом Кристины была бы уже не Маргарет. Логически рассуждая, можно сказать только одно – Кристине повезло в смысле наружности. Во всем нужно везение; если б ему повезло чуточку больше, он смог бы перевести свою жизнь на пробежавшие рядом рельсы – рельсы, которые промелькнули на развилке, но тотчас свернули в сторону. Диксон внезапно вздрогнул и вскочил – в его распоряжении оставались считанные минуты. Стараясь не думать о том, что в кабинете Уэлча он увидит и Маргарет, Диксон вышел, но тут же вернулся и подошел к официанту, который стоял, прислонясь к стене.

– Будьте добры, могу я получить сдачу?

– Сдачу?

– Да, сдачу.