И лишь когда сам спустился вниз, я понял, что это та­кое – возвращение.

– Ну хорошо. Ты меня уговорила. – Я обнял вздраги­вающую Янину и погладил по грязным скомканным воло­сам. – Мы переждем этот день в маленькой уютной пеще­ре, которую я сделаю специально для тебя.

С чего бы я такой ласковый?

Повозиться пришлось, только отколупывая куски бето­на. Дальше пошла голая земля и дело двинулось гораздо быстрее. Через полчаса, как раз к рассвету, небольшая пе­щерка недалеко от выхода на поверхность была готова. Не­много маскировки, не забыть оставить вентиляционные от­верстия и… живите на здоровье.

– Ты устал? – Девчонка потерлась головой о мою щеку и заворочалась, поудобнее устраиваясь на моей же полусог­нутой руке. Мне пришлось отвернуть лицо, чтобы волосы Янины случаем не заползли в рот.

– Нет. Мне просто приятно оказать тебе услугу.

Все–таки она странная, эта девчонка. Какое–то волшеб­ное отображение той, которую я ищу. И найду ли, не знаю. А ее… Сколько я с ней? Двое суток? А впечатление, что…

Я не способен долго мечтать, засыпая. Не приучен. Пара стандартных фраз о мире и любви, и меня можно кантовать в любое место. Только осторожно. Потому что я все–таки Ночной Охотник. А это, признайте, звучит гордо. Хоть и совершенно бессмысленно. Но гордо.

Снятся ли нам сны? Или мы смотрим отрывки из чужой жизни? Живем с ними рядом. Говорим. Пьем, едим. Снят­ся ли нам сны? А может быть, мы улетаем в эти минуты в мир, где в данную минуту наше присутствие важнее. И сде­лав там что–то, оказав посильную помощь, мы возвращаем­ся обратно. Чтобы проснуться и долго лежать с закрытыми глазами, пытаясь вернуть волшебные мгновения счастья, страха, ненависти, любви. Снятся ли нам сны? Или это чей–то настойчивый кулак тыкается тебе в бок, требуя внимания.

Я еле продрал глаза и тупо уставился на девчонку, кото­рая, отвернув лицо к стене, отчаянно дубасила меня по боку.

– Достаточно стучать. Я уже проснулся. – По приезде в Академию надо пройти тесты на физическое состояние организма. Я имею в виду чрезмерную сонливость. При­грелся, размяк в безопасности. Нет здесь безопасных мест. Кругом война. Враги кругом. Все! Кажется, достаточно.

Приведя себя в порядок данной разновидностью ауто­тренинга, я обратил свое внимание на Янину.

– Что слышно, девочка?

– Там… Голоса. Нас нашли.

А я–то думал, что случилось нечто неординарное.

– Когда нас найдут, милая моя, я первый скажу тебе об этом. Нет никаких поводов для волнения. Все хорошо. Все хорошо. А ну ложись на место!

Так всегда. Пока голос не повысишь, не послушается. Совершенно неожиданно Янина свернулась клубком и заплакала.

– Ты неправильно обращаешься со мной! Я же твоя избранница! Ты должен любить меня!

Интересная постановка вопроса. Это значит, что я – Ночной Охотник, из клана Ночных Охотников, должен те­перь всю сознательную жизнь любить эту подделку? Не го­дится.

– Расскажи–ка лучше, что за ерунда у вас тут творится? Чудовища непонятные? И вообще?

Ничего толкового Янина рассказать не могла. По при­чине низкой образованности и скудности информации. Единственное, что я смог понять, это то, что до недавнего времени планета представляла собой незаселенный гума­ноидами кусок вселенной. Потом, не представляю, каким образом могло это произойти, планета в считанные месяцы была заселена. Из женского населения одни «Янины». Муж­чины как приложение. Что касается Катуков, сведения о них почерпнуты из все тех же журналов. Мол, водятся в глубинах канализаций, и все тут. Без каких бы то подроб­ностей.

Я мог воспринимать полученную информацию под лю­бым углом.