Что-то назревает. Бетти щеголяет новыми кружевами на чепцах и носит отвратительное платье Шарлотты, из тех, что та надевала, пока не попала в руки моей сестры. Подозреваю, что на Бетти оно выглядит лучше, чем на моей жене. Наверняка тут замешана Энн, эта хорошенькая паучиха, плетущая сети обмана, поскольку Шарлотта сама не своя после ее визита. Я теперь совершенно уверен, что кто-то из детей в том доме в Камден-Таун — ребенок Энн, хотя у меня нет никаких доказательств.

Я замечаю также, что Джереми и Бетти обмениваются томными взглядами и улыбками, и постоянно натыкаюсь на них в странных местах, они улыбаются и смеются, только-только разняв объятия. Робертс подтверждает, что такое позорное поведение имеет место, и я посылаю за Джереми.

Он, шаркая ногами, входит в мой кабинет с таким видом, будто вот-вот развалится.

Робертс, скрестив на груди руки, встает позади меня и не произносит ни слова, грозный как туча.

Я напускаю на себя самый строгий вид, словно Джереми матрос, самовольно оставивший вахту. Крайне взволнованный, он спотыкается о собственные ноги. Я опасаюсь, что он завалится на мой стол, но большим усилием Джереми ухитряется удержать равновесие. Добрую минуту я пристально смотрю на него. Он переминается с ноги на ногу и облизывает губы.

— Ты знаешь, почему я послал за тобой, Джереми?

— Нет, сэр, не знаю. Простите, сэр. За все, что бы я ни сделал. — Бедный парень. Боюсь, он собирается выложить перечень своих проступков. Я не слишком уверен, что желаю слышать это, не хочу, чтобы он признался в чем-то, что повлечет за собой его увольнение. В конце концов, отлаженность домашнего хозяйства зависит от тонкого баланса того, что известно и не известно хозяевам и слугам.

— Что ж, Джереми, мы с мистером Робертсом очень довольны твоей работой.

Это застает парня врасплох. Он таращит на меня глаза.

— Но, — продолжаю я и умолкаю на добрых десять секунд, — кое-что меня тревожит.

Теперь он растерян, не зная, жду ли я признания или отговорки.

— Боюсь, это касается мисс Тилльярд.

К его чести, Джереми молчит.

— Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Сэр, — говорит он, — мои намерения в отношении мисс Тилльярд исключительно благородные.

— В самом деле?

— Да, милорд, но мы пока не можем позволить себе пожениться… Правду сказать, милорд, я не делал ей предложения, но уверен, что она согласится. Я знаю, что мы должны подождать, и… ох, милорд, я таких хорошеньких не видел, у нее такой мягкий нрав и…

Широкая глуповатая улыбка освещает его лицо, и я вопреки строгому настрою тронут. Однако есть дело, которое нужно довершить.

— Замечательно, но я могу уволить тебя, если внимание к мисс Тилльярд помешает твоей или ее работе.

— Можете, милорд, но я уверен, что этого не случится. — Он не развязен, у этого долговязого парня есть отвага. Но он закусывает губы, неуверенный, что произойдет дальше.

Я снова выдерживаю паузу, притворяясь, что читаю бумаги. Потом поднимаю глаза.

— У меня есть для тебя особенное поручение, Джереми.

— Да, милорд.

— Любые послания, которые получает или отправляет леди Шаддерли, должны сначала попадать ко мне, и если мисс Тилльярд поделится секретами относительно действий ее сиятельства, ты рассказываешь мне.

— Простите, милорд, но я не могу обмануть мисс Тилльярд. И леди Шаддерли, милорд, поскольку она всегда была добра ко мне.

— Уверен, ты найдешь способ успокоить свою совесть. Иначе… — Я заканчиваю пожатием плеч.