В своих свидетельских показаниях вы рассказываете о тех встречах, которые у вас и господина Патаркацишвили были с Волошиным, начальником администрации, и потом с самим Путиным.

О.: Нет, нет, совершенно не так, совершенно не так, я один там был.

В.: Да, но у Патаркацишвили тоже были встречи, и он о них рассказывает. И вот встречи ваши с Волошиным, насколько я понимаю, состоялись по вашей просьбе.

О.: Я был во Франции, когда произошла катастрофа «Курска». Путин был в Сочи на Черном море, отдыхал. И я по телефону попросил президента о встрече. И он сказал, что он вернется в Москву и тогда встретимся, и он говорит: соединитесь с Волошиным. И я вернулся в Москву, поговорил с Волошиным, попросил, чтобы он организовал мне встречу с президентом.

В.: Господин Волошин и господин Путин, если бы они хотели вам угрожать, то, наверное, не стали бы ждать, пока вы к ним зайдете.

О.: Ну, прежде всего я хотел бы вам напомнить, господин Сампшн, что первая встреча у меня с Волошиным была без присутствия Путина. А на следующий день уже была встреча с ними обоими. И я был шокирован не меньше, чем вы, судя по вашему вопросу. Когда я пришел туда для того, чтобы объяснить, почему президент неправильно себя ведет, прячется, не выходит к людям. Вместо этого Волошин начал представлять дело так, что ОРТ прессует президента. И президент мне тоже сказал: «Вы что, — говорит, — против меня боретесь, что ли?» Я подумал, что это шутка, потому что у нас все еще были хорошие отношения в то время. Но Волошин совершенно серьезно говорил, что я выступаю против президента, что я иду по пути Гусинского и пойду за Гусинским в тюрьму. Вы помните, в то время Гусинский уже два раза в тюрьму был заключен.

В.: Вы читали свидетельские показания господина Волошина в этом деле?

О.: Да. Я не помню хорошо, но я читал от начала до конца.

В.: Он отрицает то, как вы описываете свои встречи с ним и с президентом Путиным.

О.: У меня вопрос. Почему он решил сегодня это начать отрицать? Не после моего интервью, когда я возложил ответственность на него лично за то, что он пытался мне угрожать.

В.: Он говорит, что на той встрече, которая у вас с ним была, он говорил, что правительство хочет, чтобы вы прекратили использовать ОРТ для своих личных политических целей. Но он не требовал, чтобы вы продали свою долю ОРТ.

О.: Он врет.

В.: Он также говорит, что на встрече с президентом Путиным Путин сказал, что он хотел бы, чтобы ОРТ коллективно управлялось советом директоров и генеральным директором, а не лично только вами в своих личных интересах.

О.: Он лжет. Да, он лжет по этому поводу тоже.

В.: Так, понятно. И ни в том, ни в другом случае никто не угрожал вам ни тюрьмой, ни тем, что вы пойдете по пути Гусинского. Значит, он…

О.: Он тоже врет.

В.: Я думаю, вы слишком драматизировали события, когда писали об этом в «Коммерсанте», для того чтобы вести ту пресс-кампанию, которую вы тогда вели против президента.

О.: В то время у господина Волошина была прекрасная возможность ответить, сказать, что Березовский лжет. Я занял очень открытую позицию, я дал интервью СМИ. И возникает вопрос, почему Волошин в то время не ответил открыто? Потому что он прекрасно знал, что это правда. Более того, то, что произошло позже, как раз демонстрирует, что это было именно так.

В.: В ходе переговоров между господином Патаркацишвили и господином Абрамовичем они договорились о том, что ваша доля в ОРТ будет продана господину Абрамовичу, первоначально была согласована цена — 100 миллионов долларов. Вы с этим согласны?

О.: Нет, совершенно не согласен. Господин Сампшн, вы знаете, это факт. Обсуждения начались, когда господин Гусинский находился в тюрьме. Вот с этого момента государство начало прессовать нас и требовать, чтобы мы продали акции. И была встреча не только моя с Путиным.