О.: Нет, мне нужно было, чтоб Абрамович это сказал.

В.: В самых последних ваших свидетельских показаниях вы утверждаете, и вы об этом устно тоже говорили, в частности вчера, что вы всегда или обычно помните события, имеющие для вас эмоциональную важность.

О.: Да, совершенно правильно.

В.: А арест Глушкова был для вас эмоционально важным событием?

О.: Да, это было одно из самых важнейших эмоциональных событий в моей жизни.

В.: И приезд Абрамовича в Кап д’Антиб был для вас эмоционально важным?

О.: В меньшей степени, но все-таки эмоционально сильное событие было.

В.: Значит, если эти два события произошли в один и тот же день, я думаю, что уж наверняка вы оба эти события запомнили, и вам не надо было бы суетиться и пытаться выбрать тот день или другой день?

О.: Вы знаете, я чувствовал, что вы зададите этот вопрос. Вопрос хороший. Я чувствовал, что вы его зададите, и могу вам сказать, что я точно помню день ареста Глушкова, я точно помню встречу с Абрамовичем на Кап д’Антиб. Я не помнил, что это произошло в тот же самый день. И я снова думаю, что это произошло потому, что арест Глушкова на меня оказал такое эмоциональное воздействие, что я не объединил эти два события в одно. Мне слишком много было для одного дня. Именно поэтому я изначально не помнил, что это произошло в тот же самый день.

В.: Если господин Абрамович приехал к вам 7-го числа на Кап д’Антиб, после ареста господина Глушкова, который, как вы нам сказали, произошел примерно в полдень по московскому времени, то ему нужно было бы сесть в самолет в Москве в полдень, по московскому времени, прилететь в Париж, где он встретился с Патаркацишвили, дальше прилететь на юг, в Ниццу, и приехать после обеда, как ваша жена показала, для того чтобы встретиться с вами на Кап д’Антиб.

О.: Я не думаю, что это так. Я думаю, что Абрамович прилетел вместе с Бадри из Парижа. Там есть самолет, туда три пассажира влезают, там фамилии не указываются, там просто написана дата и количество пассажиров в самолете. Они приземлились в аэропорту Ниццы, это сплошь и рядом происходит… Но они не в Ницце приземлились, они приземлились в Марселе, потому что в Ницце был саммит европейских лидеров. То ли на автомобиле дальше, то ли на вертолете они приехали, они прилетели. И насколько я помню, когда Абрамович приехал, это опять же у меня отпечаталось в памяти, когда Абрамович приехал, я к этому времени с Бадри уже какое-то время провел. Я помню, где мы… в какой мы комнате сидели, день был пасмурный, и вот это я помню. Именно поэтому я практически 100 % помню, что это произошло 7-го, а не 8-го. Но это событие точно имело место. И это не ваша теория, что Абрамович возвращался, улетал куда-то.

В.: О’кей, ну ладно. Но вот что я вам скажу, на самом деле вы помнили, что встреча на Кап д’Антиб когда-то была в конце 2000 года. Вы когда начали сочинять свою аргументацию юридическую в производстве по данному делу, на самом деле вы помнили встречу от 6 ноября, я вам об этом говорю, с тем чтобы вы могли это прокомментировать. А дальше вы сочинили, придумали всю эту историю насчет якобы имевших место угроз. И увязали это как-то с этой встречей, которая у вас была с господином Абрамовичем на Кап д’Антиб. Поскольку та история, которую вы сочинили, высосали из пальца, связана с угрозами относительно содержания под стражей Глушкова, вам пришлось перенести эту встречу в декабрь 2000 года. То есть вы ее поместили по времени в декабрь, но при этом не озаботились проверить, где в это время были вы и где был в это время Абрамович. В результате вы только что выяснили, что вся ваша история абсолютно не подтверждается событиями. Вот какую правовую логику я буду развивать и вам предоставлю сейчас возможность сказать, что вы по этому поводу думаете.

О.: Я абсолютно не согласен с вашим образом мышления и с вашими выводами.

В.: Господин Березовский, на самом деле господин Глушков после продажи акций ОРТ освобожден из-под стражи не был.