В.: «Сибнефть» объявила дивиденд в 50 миллионов позже в этом году. То есть вы получали дивиденд, который другие акционеры не получали?

О.: Господин Сампшн, я вам четко говорю, я не помню, когда им платили дивиденды, когда они платили прибыль. Я очень четко сказал.

В.: Если вы так четко сказали, несомненно, вы сможете ответить на следующий вопрос. Когда вы заключили соглашение, на которое вы ссылаетесь, какова была цена приобретений?

О.: Как я вам уже сказал, как я понимал, что в целом должно быть более 500, но менее 600 (я точные цифры не помню), и это будет заплачено с помощью моей, Бадри и Абрамовича долей в «Сибнефти».

В.: Вы действительно не помните, господин Березовский, сколько вы заплатили за эти «алюминиевые» активы?

О.: Я точно не помню, господин Сампшн.

В.: Можете вы нам точно сказать, какую долю из прибыли «Сибнефти» вы получали на момент заключения данного соглашения? В денежном выражении какова была ваша доля из прибыли «Сибнефти»?

О.: В денежном выражении — не знаю, в выражении моей доли, которую держал Абрамович, я очень хорошо помню, тут ничего не поменялось.

В.: Знали ли вы, когда вы заключили соглашение, сколько вам причитается из прибыли «Сибнефти»?

О.: Да, я определенно хорошо понимал, я знал, что моя доля, мое участие в «алюминии» должно совпадать с нашим соглашением от 1995/96 года. Значит, 25 % моего дохода, моей доли должно оставаться в той же пропорции, выплачиваться из моей прибыли.

В.: А сколько это в долларах?

О.: Я же говорю, не знаю. Но если вы поделите 500 (или там больше) на 4, получите точную цифру.

В.: Нет, я не о пропорции цены спрашиваю, я спрашиваю о вашей пропорции прибыли «Сибнефти». Когда вы заключили соглашение, вы знали, сколько денег вам причиталось в отношении прибыли «Сибнефти»?

О.: Я не знал.

В.: Таким образом, соглашение, на которое вы ссылаетесь в 260-м параграфе, на то, что ваша доля цены приобретения «алюминиевых» активов будет заплачена из прибыли «Сибнефти», какими бы они ни были.

О.: Это как раз причина, по которой господин Абрамович принял решение участвовать в «алюминии», простите. И именно поэтому он долго считал, можем ли купить эти или нет, поскольку он отвечал за платежи «Сибнефти», поскольку он передо мной и перед Бадри взял на себя ответственность в наших соглашениях 1995/96 года. Вот Абрамович долго думал, поскольку нужно было посчитать, сколько денег у нас есть для приобретения этих активов.

В.: Но вся цена, которая была заплачена за первоначальные «алюминиевые» активы, была в размере 581 миллиона долларов. Не так ли?

О.: Я сказал, что, насколько я знал и насколько я помню, это было больше пятисот. Я не помню 581, мне проще запомнить цифру 575.

В.: Хорошо, 575 миллионов — эта цифра была снижена, когда два контракта в отношении активов в Ачинске, которые в сумме составляли 6 миллионов, их цена была снижена и от этих контрактов отказались.

О.: Я об этом ничего не знаю.

В.: Господин Березовский, посмотрите, пожалуйста, ваше интервью газете «Ведомости» 26 марта 2000 года. Это произошло примерно через 6 недель после тех событий, о которых мы только что с вами говорили. Внизу на первой странице корреспондент спрашивает: «Согласны ли вы с решением „ЛогоВАЗа“ войти в алюминиевую отрасль?» И вы отвечаете: «Поверьте, я в то время был не в России. Мне позвонил Бадри Патаркацишвили, он тоже управляет моими долями, и он сказал, что только что была заключена некая сделка. Спросил, утверждаю ли я. Я сказал: „Заработаем ли мы на этом?“ Он говорит: „Заработаем“». И вы сказали: «Ну, тогда я утверждаю, я одобряю эту сделку».