– Что вы делали в Девоншире? Опять какая-нибудь женщина, полагаю?

– А если даже и так, почему бы и нет? Если бы я знал, что вы здесь, у меня никогда не было бы других женщин, и вы это прекрасно знаете.

После некоторой паузы она снова сказала:

– Я все же жду объяснения, Джонни.

Вэллон вздохнул, а она подумала, что никогда в жизни не видела такой красоты, как в его лице, такой улыбки, таких зубов. А кроме того, несмотря на его вялые и ленивые манеры, в нем чувствовался живой ум. Он заговорил:

– Слушай, дорогая, может быть этому и трудно поверить, но это тем не менее факт. Когда я вышел из госпиталя, меня послали в Тинтзин. Я был так уверен, что сейчас же вернусь назад, что даже не счел нужным сказать вам об этом. Когда же я приехал на место, куда меня послали, то я попал в такую переделку, о которой рассказывать не имею права.

– Вы имеете в виду какую-то женщину, о которой не желаете говорить?

– Хотите верьте, хотите нет, но это была отнюдь не женщина, а работа, и притом очень серьезная. Я был тяжело ранен и попал в госпиталь. В первые пять дней я вообще был без сознания, а затем в течение долгого времени очень тяжело болел. Ни написать вам, ни позвонить по телефону я не мог. А когда я, наконец, смог с очень далекого расстояния позвонить вам, мне ответили, что вы уехали, не оставив адреса. Было ли это хорошо с вашей стороны?

– А что вы, собственно, ожидали? Мы были помолвлены и вдруг вы исчезли совершенно бесследно, не сказав мне ни слова. Ради бога, Джонни, скажите мне, почему вы не можете вести себя, как все люди, т.е. нормально.

– Не знаю, дорогая, быть может я ненормальный. Она подошла к нему и села к нему на колени.

– Вы знаете, как бы я хотела вас назвать?

– Да, знаю, забытым, старомодным словом бастард (незаконнорожденный). После того, как я вышел из госпиталя, я бесконечно долго разъезжал по Китаю в поисках утраченной невесты. Я даже обращался к парню, у которого мы купили ваше кольцо. Но все напрасно. Молодая, богатая и красивая американка нигде не оставляла своего адреса.

После минутной паузы она спросила:

– Вы тосковали по мне, Джонни?

– А как вы думаете? Если бы я был поэтом, я сказал бы, что из меня вынули мою душу и оставили на земле лишь мою пустую оболочку.

– И чем же вы занимались, кроме виски?

– Много разъезжал, немного работал.

– И сейчас работаете? Где? Кем?

– Можете верить или нет, но я работаю в сыскном агентстве.

– И что вы делаете там, Джонни?

– Немногое. Присматриваю за служащими, знакомлюсь с делами, курю сигареты и пью бургундское, когда удается его достать. Хозяин конторы – мой друг. И это он устроил мне работу в Тинтзине. – Она кивнула:

– Знаю, таинственная работа, где вас едва не убили и о которой никто ничего не знает. Вы – детектив?! О, дорогой, я просто не понимаю, почему я вас так люблю.

– Я тоже, – сказал Вэллон. – Для меня это просто потрясение, вот и все, дорогая.

Она закурила сигарету и спросила:

– Ну что же, куда мы идем?

Вэллон ответил:

– У меня еще одно-два дела. Я предлагаю тебе встретиться в венгерском ресторане в восемь часов вечера. Я полюбил этот ресторан за то, что если бы ты не поехала туда на ленч, я бы так и не нашел тебя.