Берта обдумала мои слова, затем медленно усмехнулась.

– В таком случае оно спрятано, – изрекла она, – и должно быть где-то в квартире.

– Если кто-либо не вытащил его через крышу.

Берта сказала:

– Он послал за своим страховым агентом. Хочу сделать ему заявление. Буду рада, когда он придет и я смогу убраться к чертям.

– А как насчет полиции?

– Об этом ни слова, – сказала Берта. – Он не желает слышать о полиции. Хочет сохранить это в секрете. Ну а ты, черт побери, что и кому хочешь доказать?

– О чем ты?

– О Филлис Крокетт, дорогой мой, – сказала Берта. – Она с тебя глаз не сводила и вела себя так вызывающе, что противно смотреть. Боже мой, я не понимаю, что ты с этого поимеешь. Ты же мальчик-с-пальчик. Дин Крокетт может поднять тебя одной рукой. Он сделает из тебя два пирога с потрохами.

– Только полтора, и без начинки, – уточнил я.

– Хорошо, полтора без потрохов, – сказала Берта. – Но… – Она вдруг замолчала и задумчиво оглядела миссис Крокетт. – У Дина Крокетта есть все для семейного благополучия, – изрекла она. – А у его жены ничего нет.

– Ты хочешь наставить меня на путь истинный? – спросил я Берту.

– Да. Я хочу, чтобы ты поговорил со страховым агентом, когда он придет. Лучше, если это сделает мужчина.

Дверь лифта открылась, и в сопровождении Мелвина Отиса Олни из него вышел человек в строгом сером костюме. Он выглядел так, будто собирался лечь спать, но его подняли и велели прийти сюда. Крокетт поверх голов подозвал нас и представил. Страхового агента звали Уильям Эндрю. Он сделал какие-то записи и начал задавать вопросы.

– Во сколько вам обошелся нефритовый Будда? – спросил он Крокетта.

– В девять тысяч, – ответил тот не моргнув глазом.

– Резной нефрит?

– Нефрит очень высокого качества, – уточнил Крокетт. – Во лбу рубин.

– У вас недавно украли такого же нефритового Будду? – спросил страховой агент.

– Да. Это был его двойник.

– Они похожи?

– Да.

– Во всех деталях?

– Я сказал вам, это близнецы.

– Но того вы оценили в семь тысяч пятьсот, – заметил страховой агент.

Крокетт поморгал с минуту, но быстро нашелся:

– Девять тысяч долларов – это общая сумма, в нее входит стоимость и нефритового Будды, и духового ружья.

– Понятно, – согласился страховой агент. – Девять тысяч долларов за оба предмета. Значит, за духовое ружье – пятнадцать сотен.

– И еще стрелы, – добавил Крокетт.

– О да. Сколько стрел?

– Шесть.

– Вы можете определить, сколько за духовое ружье и сколько за стрелы?

– Нет, – коротко сказал Крокетт. – Не могу. На самом деле обе вещи бесценны. Стрелы пропитаны ядом, который не полагается ввозить в нашу страну. Это полностью оснащенное духовое ружье абсолютно уникально. Его невозможно заменить. Это…

– Знаю-знаю, – прервал страховой агент. – Я просто пытаюсь обосновать оценку для нашей компании. Все в порядке. Пятнадцать сотен за духовое ружье со стрелами и семьдесят пять – за нефритового Будду. – Он взял кожаный чемоданчик-«дипломат», вынул из него бланк и начал торопливо писать, используя «дипломат» как письменный стол.

– О, необязательно делать это сейчас, ночью, – вдруг смягчившись, разрешил Крокетт. – Я, знаете ли, очень разволновался. В сущности, звонить вам особой нужды не было, но…

– Нет-нет. – Страховой агент ненадолго оторвался от писания, чтобы взглянуть на Крокетта с приятной улыбкой.