Тон ее мягкого голоса делал смысл слов абсолютно ясным. Мать посмотрела на нее и глубоко вздохнула.

— Я следила за твоей судьбой на расстоянии. Твоим последним мужем был балканский сановник по имени граф Ямми-Ямми или что-то в таком роде. Ты любила его?

— Нет, — ответила Кристал. — Но, как видишь, я не пользуюсь его титулом.

Сай, ненавидевший подобные разговоры, умудрился сунуть письмо в руку Г. М. Старик с торчащей в уголке рта сигарой сначала пытался отмахнуться, потом взглянул на бумагу и прочитал написанное.

Лицо Г. М. быстро меняло выражение. Но Саю на секунду удалось увидеть то, что он надеялся увидеть — радостный взгляд озорника, поджигающего фейерверк под стулом учителя.

— Это правильная линия, Г. М.? Могу я передать это в прессу, ссылаясь на вашу поддержку?

— Можете, сынок, — серьезно ответил великий человек, возвращая бумагу. — Только не по этому телефону, иначе они все услышат! Звоните снаружи!

Извинившись, Сай вышел из комнаты и быстро зашагал по коридору с красно-белыми стенами. Его принципы были сугубо новоанглийскими или просто британскими: внешние сдержанность и достоинство с таящимся внутри озорством.

В конце коридора у железной лестницы он обнаружил телефонную будку. Сначала Сай намеревался проигнорировать «Эхо» — газету, где он работал прежде. Но, несмотря ни на что, лояльность сделала свое дело. Он набрал номер «Эха», связался с редактором финансового отдела и говорил с ним несколько минут.

— Теперь послушай, — отозвался редактор. — Я не увольнял тебя, Сай! Это не моя епархия. Я был за тебя!

— Знаю, Зэк.

— Так что если эта история — всего лишь пьяная болтовня в баре, а звучит она именно так…

Сай решил рискнуть:

— Если тебе нужно подтверждение, Зэк, позвони в окружную прокуратуру, а потом в главное полицейское управление. Можешь даже попробовать звякнуть в Уайт-Плейнс.

И Сай положил трубку. Выполнив свой долг, он позвонил в Ассошиэйтед Пресс, Юнайтед Пресс и несколько газет, где у него были друзья, потом поспешил назад в студию. Первыми словами, которые он услышал, открыв дверь, были «тайна бассейна».

Более того, эмоциональная температура успела подняться до опасной точки.

Элизабет Мэннинг сидела на краю дивана, опустив голову и нервно теребя подушки. Г. М., отложив сигару, придвинул кресло ближе к ней. Кристал, Джин и Боб стояли рядом с бледными лицами.

— Слушайте, девоч… я хотел сказать мэм, — говорил Г. М., словно имея дело с взрывчатым веществом. — Вам понятно, что они думают, будто ваш муж украл сто тысяч?

— Да.

— И что они пропустят вас через мясорубку, так как считают, что вы в этом замешаны, если только я их не удержу?

— Да.

— В таком случае позвольте мне задавать вопросы и отвечайте на них коротко и ясно!

— Хорошо, — ответила женщина, не поднимая головы. Луч солнца поблескивал в ее темно-каштановых волосах, не тронутых сединой.

— Вы говорите, что собирались отправиться с Фредом во второй медовый месяц. Куда именно?

— В Мехико.

— Когда?

— Самолетом, который вылетает… уже вылетел в полночь.

— Где вы собирались встретиться?

— Здесь, в студии. Фред обещал прибыть не позже девяти.

— Вы знали, что он намеревается «исчезнуть»?

— Да, знала.

Грудь Элизабет Мэннинг тяжело вздымалась. Но она смотрела прямо в глаза Г. М.

— Почему он собирался исчезнуть?

Казалось, все присутствующие затаили дыхание.