— Вы дали этому копу ключ от двери кенотафа, — ответил Сай, — и велели ему стоять на страже у запертой двери всю ночь до…

— Угу. Почему вы остановились?

— До семи утра. Вы также оставили записку для лейтенанта Троубриджа. А потом вы приготовили ловушку?

— Которая может не сработать.

— Но послушайте! Вы и Байлс заявили, что несостоявшееся убийство придется замять и никакого преследования не будет!

— Не будет судебного преследования. — Г. М. снова притронулся к револьверу за поясом.

Сай молчал, пока они не подошли к другому концу бейсбольного поля.

Кто решил, что все сверхъестественное должно происходить в сумерках или ночью? Сай выбрал бы раннее утро, когда все застыло, а бейсбольное поле выглядело так, словно на нем ни разу не играли.

Подойдя к зеленой ограде, они увидели, что калитка с засовом приоткрыта. Справа громоздилась куча брезента, словно прикрывая автомобиль.

— Если вы за кем-то охотитесь, — прошептал Сай, — он не может нас заметить?

— Нет, сынок, — также шепотом отозвался Г. М. — Наш друг уйдет с другой стороны. Это точно.

Неожиданно Г. М. обратился к куче брезента:

— Не закрывайте калитку на засов, пока Ларкин не уйдет с дежурства. Понятно?

Одна складка брезента шевельнулась, словно отвечая утвердительно.

Они шагнули на кладбище.

В обычных обстоятельствах картина, представляющая Г. М., ползущего на четвереньках, могла вдохновить кого угодно. Но Саю, видевшему лицо старого маэстро, она не казалась забавной. Они ползли почти бесшумно, двигаясь к югу по песчаной почве, а не по траве, вдоль внутренней стороны ограды.

Потом Сай выглянул из-за почерневшего надгробия.

Нигде ничего не шевелилось.

Плотная тисовая живая изгородь с трех сторон окружала кладбище, возвышаясь почти на восемь футов. Жесткая трава едва не доходила до пояса. Рядом виднелись каменный ангел с потрескавшейся шеей и плита на четырех ножках. На южной стороне маячил массивный мавзолей Ренфилда.

К северу, по диагонали от Сая, у кенотафа Мэннинга дежурил полицейский. Сам круглый кенотаф с черными колоннами, поддерживающими куполообразную крышу, казался наполовину поглощенным высокой изгородью, давящей на него сзади.

Полицейский шевельнулся и посмотрел на часы. Сай сделал то же самое.

— Ровно семь, — шепнул он Г. М.

Полицейский зевнул и потянулся. За исключением бензозаправочной станции и аптеки на некотором расстоянии вверх по Фенимор-Купер-роуд, не было никаких признаков жизни почти на целую четверть мили вокруг.

Неуверенно взглянув на большой ключ, который он держал в руке, полицейский сунул его в карман, потом направился к калитке, выводящей на бейсбольное поле. Его шаги звучали неестественно громко.

Калитка закрылась за ним.

Снова наступило молчание. Нервы Сая были напряжены до предела.

— Десять минут восьмого, — прошептал он Г. М. — Похоже, ваш план не срабатывает.

— Я и не утверждал, что он сработает, — раздался ворчливый шепот. — Понимаете, я должен успеть на самолет в Вашингтон в 11.45 и… — Г. М. оборвал фразу.

Из-за кенотафа послышался грохот, как будто молоток колотил по плотному стеклу. Потом оттуда же раздался револьверный выстрел.

Маленькие птички взмыли вверх с шумом, который могли бы издавать фазаны. Казалось, воздух наполнился ими. Из-за изгороди донесся мужской голос, который Сай не мог опознать:

— Разбил заднее окно, которое и так было разбито… Если кто-нибудь попытается выбраться через изгородь…

Еще два выстрела. Потом с левой стороны от кенотафа, где ветки изгороди были тоньше, послышался треск.