– В космос за пару колечек? Не слишком ли дёшево? Надеюсь, ты представляешь себе, сколько народных денег на каждый полёт уходит? – после недолгих размышлений поинтересовался Виктор Николаевич.

Хм-м… Ответ, конечно, не самый лучший, но и не безнадёжный. Судя по всему тестируемый собеседник то ли с решением не определился, то ли желает поторговаться. Хотя, кто его знает. Человек он не простой. Я ещё не забыл, как он ловко из меня в своё время сведения вытаскивал. Вот и сегодня я что-то чересчур разухарился. Собирался же разговор спокойнее обставить, по-деловому, так нет же, понесло меня…

– Про деньги вопрос интересный, а главное – своевременный. Теоретически я за полёт могу сам заплатить, но тогда всё, что я оттуда привезу – моё. Согласны? – я демонстративно потёр руки, ухмыляясь. Торговаться я люблю. Спасибо гномам. Научили ценить меня и собственный труд, и знания. Любой порядочный гном, если ему предложить поработать бесплатно, сочтёт это оскорблением. Самые горячие и рыло могут начистить.

– Не знал, что среди нас находится подпольный миллионер. Но ты продолжай, продолжай, – предложил мне Виктор Николаевич приторно – сладким голосом.

– Ну вот. Я тут Ленина цитирую, а меня не слышат, – закатив глаза в потолок, пожаловался я невидимому собеседнику, который вполне мог бы там находиться, – Давайте я повторю ещё раз. «Равенство по закону не есть еще равенство в жизни». Советую обратить внимание на слово закон. Вижу, что остаюсь непонятым. Попробую напомнить, что по закону мне положены некоторые отчисления от одного из моих изобретений. Того самого, где в аккумуляторах используются попигайские алмазы. Норильск уже на два миллиона в месяц вышел, а к концу квартала, когда запустят третью и четвёртую линии, выпуск к пяти миллионам аккумуляторов в месяц приблизится. А отчислений-то тю-тю, – я демонстративно потёр пальцы перед собой, словно пересчитываю купюры, – Закон хотите почитать? А то у меня как раз, абсолютно случайно, с собой один экземплярчик имеется, – простодушно поинтересовался я у собеседников, кивая в сторону своего портфеля, уютно приютившегося в уголке дивана.

– Гхм… И сколько там натикало? – спросил Виктор Николаевич, переглянувшись с Анастасом Ивановичем.

– Как раз хватит на два билета туда и обратно, с учётом двухнедельного проживания на космической станции, и даже на транспортный корабль остаётся. Я с другом полечу. Оборудование и сырьё у меня свои, – жизнерадостно отозвался я, заметив почти незаметный кивок Анастаса Ивановича. Вот только не мне он кивнул, а андроповцу. Опять я чего-то не знаю. У всех вокруг свои игры.

– Как всё просто! – почти искренне восхитился Виктор Николаевич, хлопнув себя ладонями по коленям, – Сотни умов над государственной программой космических полётов работали. Учёные оборудование для экспериментов подготовили. Космонавты годами тренировались. Десятки тысяч людей ракету делали. А мы, волевым решением, двух неподготовленных студентов в космос запулим. Гениально!

– Ой, да ладно вам, – махнул я рукой, в ответ на экспрессивные тирады андроповца, которые у него шли по нарастающей. Первые фразы он шипел, а последние чуть ли не выкрикивал, – Вы следующим рейсом польского туриста отправить в космос собираетесь. На редкость бестолковое профукивание тех самых народных денег, о которых вы только что вроде бы сильно переживали. Как не были поляки нам никогда друзьями, так и не будут.