Тяжелее всего приходиться метеозависимым людям. Их настроение, а иногда и общее состояние, напрямую связано с погодой, которая осенью может меняться по несколько раз в день. Мне пасмурное утро, например, обходится в лишнюю чашку крепкого кофе, и в яростную борьбу с собственным нежеланием выходить на утреннюю пробежку.

По шуршащей листве бегу по дорожкам парка, делая вид, что не замечаю накрапывающий дождик, а в голове крутиться прилипшая мелодия популярной песни «С чего начинается Родина». По радио услышал, пока одевался, позёвывая и внутренне передёргиваясь от предстоящего выхода в утреннюю осеннюю промозглость.

– «А действительно, с чего же она начинается? Мать, друзья, буквари – всё это здорово, и для сентиментальной песни нормально, но такое много где существует. Должны быть иные, более фундаментальные отличия. Нечто такое, чем можно гордиться перед детьми и внуками, и за что не жалко отдать жизнь. Великую Отечественную мы вытянули на вере в светлое будущее. Перед войной народ увидел зарождение нового образа жизни, и проникся. Собственно, социализм – это в какой степени религия, построенная на вере в идеалы, на вере в будущее счастье и полноценную, радостную жизнь, которая наступит совсем скоро. Коммунисты одну религию заменили другой. Однако, сколько раз не произнеси слово халва, во рту слаще не становиться. Толку-то от этих проповедников, что одних, что других. Одно словоблудие. Народ интуитивно чувствует, что когда что-то „выбрасывают“ на тот же прилавок, то надо хватать. В перегруженный автобус лучше лезть напролом, а в мебельный магазин заходить с заднего крыльца. Так же происходит со всеми остальными благами и материальными ценностями. За „светлую жизнь“ основная битва происходит в очередях, а не на полях и заводах. Очередь на машину, квартиру, на книги, на талон к стоматологу… Интересно, кто-нибудь пробовал подсчитать, сколько лет своей жизни обычный советский человек проводит в очередях? В моём „Гастрономе“ за один раз можно постоять в четырёх очередях. По одной очереди в каждый отдел, и общая – в кассу. Про очереди „за импортом“ можно писать книгу, как про сражение или экстремальное путешествие в горы. Их занимают перед магазином затемно, ещё не зная, что появится в продаже. Добровольные помощники раздают бумажки, с обозначенным на них номером „счастливчика“, но перед магазином всё равно толкотня, а при открытии дверей – жуткая давка, переходящая в силовое противоборство, с применением толчков, локтей и мата», – мысли крутились, словно сами по себе, а я загибал пальцы, отсчитывая круги.

Не знаю, напрасно или нет я Ельцину вчера рассказывал, как оно «там» обстоит, в ФРГ. Увидел, что он мне не верит. Пришлось пообещать, что завезу свои фотоальбомы, с видами прилавков и обилием товаров. Так сказать – неоспоримые фотофакты.

Встретились мы с Борисом Николаевичем абсолютно случайно. Началось всё с того, что мы с женой проспали. Субботнее пасмурное утро, за окном темно. Отключенный, наконец-то, будильник. Слегка бурная ночь… Короче, были причины.

– A-а, Паш, я в институт опоздала. Записалась на комсомольский слёт по строительству дороги, а сама проспала, – заметалась Ольга по квартире, словно ураган, раскидывающий одежду в разные стороны, когда посмотрела на часы, – Ребята-то что подумают, я же комсорг группы.

– Сколько у тебя комсомольцев едет?

– Со мной десять человек записалось. Каждого отдельно уговаривать пришлось.

– Иди, вари кофе. Много. Чтобы на большой термос хватило. На моей Ниве поедем. А по дороге я тебя в кондитерскую завезу. Купим десяток пирожных.