— Приготовились! — проскрипел он в микрофон. — Отсчет: пять! четыре!

Теперь пикап летел пулей. Проскочив первый перекресток на красный, «уазик» нырнул в полутьму узкого переулка. Впереди маячило ярко-желтое «окно» — зажатый меж стенами домов клок залитого светом проспекта.

— Три! Живее! Живее!!!

«Уазик» еще больше увеличил скорость, пробуксовывая колесами на ледяных проплешинах.

— Два!!! Живее!!!

Машина вонзилась в сияющий пятачок проспекта, вылетела на середину проезжей часта, разворачиваясь вокруг оси, давя колесами разделительную полосу.

— Один!!! Пошли!!!

Задние дверцы пикапа дружно распахнулись. Водитель одинокого «Москвича», замершего послушно на светофоре в сотне метров от «уазика», презрительно пробормотал: «Вот козел…», а секундой позже раскрыл от удивления рот. Он увидел мелькающие в кузове пикапа черные фигуры, поднимающие что-то на руки и выбрасывающие ЭТО на дорогу. «Уазик» моментально выровнялся и рванул вперед. Через секунду он уже исчез, точно дурной сон, а водитель «Москвича» продолжал смотреть на странное НЕЧТО, лежащее прямо посреди шоссе. ЭТО было бесформенным, похожим на черный куль.

Красный глазок светофора сменился зеленым. «Москвич» медленно тронулся с места, прополз сотню метров и остановился вновь. Водитель, не выбираясь из салона, опустил стекло, выглянул и тут же опять ударил по газам. Машина стрелой полетела по проспекту.

Водителя можно было понять. Он торопился домой, намереваясь хорошенько подготовиться к встрече Нового года. По случаю этого замечательного во всех отношениях праздника у него должна была собраться отличная компания. Мало того, обещала прийти одна очень хорошенькая сослуживица, и водитель строил далеко идущие планы… Ему вовсе не улыбалось провести весь вечер в милиции, давая бесконечные свидетельские показания насчет того, что он видел на дороге.

А на дороге он увидел труп молодого парня, одетого в толстую зимнюю куртку с меховым воротником и черные, точнее, темно-синие, заляпанные смазкой и залитые кровью штаны. Левой ноги у убитого не было. От колена и ниже осталось только кровоточащее, страшное месиво из раздавленной плоти и расплющенных костей. Мертвый лежал, глядя пустыми, подернутыми странной мутной поволокой глазами вслед удаляющемуся «Москвичу». Одинокая снежинка опустилась на еще теплое лицо, растаяла и скользнула по щеке серебряной слезой. Холодная голубая звезда философски созерцала с небес людскую суету, и разбойник-месяц весело скалился безгубым ртом, проглядывая сквозь рвущуюся ткань облаков.

Глава первая

— Кавказ подо мною. Один, в вышине…

Семенов усмехнулся в маску. Старшего лейтенанта Частнова пробило на поэзию.

— Шестьдесят четвертый, отставить разговорчики в эфире!

— Обижаешь, капитан. — «МиГ» Частнова рыкнул форсажем, моментально оказываясь вплотную к Семенову. — Мы ж на УКВ, хрен кто меня услышит, а тебя я уже три дня как не стесняюсь.

Друзья летали в паре четыре года, это если не считать работу в должности инструкторов в КВВАУЛ — Краснодарском высшем военно-авиационном училище летчиков, так называемой «шоколадной фабрике». Краснодарское училище готовило к войне младших братьев развитого социализма — иностранных пилотов с различным цветом кожи. Отсюда-тои пошло неофициальное название учебного центра.

В связи с бесславной кончиной пути к коммунизму и, как следствие, с общим сокращением количества учащихся инструкторов перевели на небольшой аэродром в Воронежской области, недалеко от Боброва. Часть была не особо обременена горючим, поэтому боевые дежурства выпадали редко.