— Вам нужно хорошенько выспаться, — сказала я участливо. — Иначе совсем разболеетесь.

— Я не могу спать! — повторила она тоном капризного ребенка. — Лежу, лежу, а сон не идет. Просто не знаю…

У меня бывали бессонные ночи, и я хорошо понимала, о чем она говорит.

Сочувствуя ей, я спросила:

— Почему вы так боитесь, что родится девочка? У вас ведь останется титул, а в остальном ваш отец…

— Девочка не должна родиться! — прервала она меня. — Папа будет страшно расстроен. Он мечтает о внуке, который станет лордом, владельцем Девейн-Холла. Я не могу огорчить папу… Не могу!

— Но вы же сохраняете титул, — продолжала я утешать ее.

Гарриет нахмурилась, ее брови, напоминающие жирных гусениц, слились в одну линию.

— Как вы не понимаете? — почти закричала она. — Папа хочет, чтобы у нас осталось поместье, мы имеем на это полное право. Мы, а не противный Роджер!

Господи, подумала я с грустью, какую же власть имеет этот грубый старик над своей дочерью! Если она не родит сына, он, чего доброго, сделает с ней то же, что король Генрих с несчастной Анной Болейн!

— Если хотите, — сказала я все так же мягко, — могу написать своей тетке, чтобы она посоветовала вам какие-нибудь травы для лучшего сна.

Темные глаза Гарриет уставились на меня с надеждой, но и с подозрением.

— С чего это вы вдруг решили помочь мне? — спросила она. — Ведь вы должны ненавидеть меня из-за Джорджа.

Я вздохнула. Я и сама не имела ответа на этот вопрос. Знала только, что во мне пробудилось сострадание к этой женщине, а где сострадание, там нет места ненависти.

— Вы правы, — сказала я и отодвинула тарелку с недоеденной булочкой. — Куда естественнее для меня было бы желание отравить вас.

Снова тяжелый, недоверчивый взгляд.

— Я не верю вам, — проговорила она в конце концов. — Да и что для вас Джордж, если вы намереваетесь поймать на крючок самого Сэйвила.

Поймать Сэйвила!

Боже, что она говорит! Как вульгарна эта женщина!

Я решила: пусть она не спит хоть до скончания века, я и пальцем не шевельну, чтобы помочь ей.

С этим вердиктом я поднялась из-за стола.

— Какой бы титул вы ни носили, Гарриет, — сказала я ей на прощание, — ничто не в силах превратить вас в истинную леди.

С этими словами я горделиво выплыла из комнаты.

В коридоре я остановилась, размышляя, куда пойти. В такой дождливый день, как этот, у меня нашлось бы множество дел, будь я у себя дома, но здесь… Я отринула мысль подняться наверх в детскую, поскольку наверняка бы стеснила Никки своим присутствием, говорящим об излишней обеспокоенности, и решила пройти в библиотеку и выбрать какую-нибудь книгу для чтения.

Это была огромная комната с галереей наверху, занимающей две трети ее периметра. Стены, как во многих других комнатах замка, были увешаны семейными портретами Сэйвилов и портретами их друзей. Нижнюю часть библиотеки занимали стеллажи с книгами, их кожаные переплеты блестели в свете масляных ламп, зажженных по случаю пасмурной погоды. За окнами лил дождь, и библиотека казалась оазисом тепла и света на фоне окружающего полумрака.