Приведя в действие все четыре крыла, он бросился в погоню. Однако на середине пути комар обернулся жабой с открытым ртом. Лисандер сообразил, что, хотя та и упадёт, но сначала поймает стрекозу и победит; падение уже не засчитается.

Захваченный врасплох, он не мог ничего придумать — разум пустовал. Изо рта жабы вырвался липкий, скрученный в тугую ленту язык и развернулся по направлению к нему. Его поймают, прежде чем…

От отчаяния он тоже превратился в жабу. Больше в голову не лезло ничего.

Две жабы столкнулись в воздухе и полетели вниз.

Лисандер всё ещё сохранял преимущество. На размышление оставались секунды: переменить обличье, чтобы первым напасть на другую жабу, или подождать, пока Оресмит сделает это первым и мгновенно найти противовес? Последнее казалось лучше.

Но тот, похоже, пришёл к такой же мысли. Они продолжали падать. Что произойдёт, если оба шмякнутся на землю? Они играли друг у друга на нервах.

Наверное, всё сведётся к ничьей, и им придётся начать вторую партию. В этой Лисандер уже получил преимущество, поэтому новая партия ему не улыбалась.

Это привело его к решению. Пускай он упадёт вслед за Вождём, но с победой в лапах.

Он обернулся хорьком, чьих зубов вполне хватало на то, чтобы перекусить противную на вкус жабью шейку. Извернувшись в воздухе, он вонзил их в…

Выбор Вождя пал на бегемота, оказавшегося над головой хорька! Приземлившись, он просто его расплющит! Умрёт — но только после врага. Суицидальная стратегия — тоже стратегия.

Лисандер ответил слепнем и зажужжал прочь. Поблизости от жабы подобное превращение было небезопасным, но бегемоту муху в воздухе не схватить.

Теперь уже Оресмит, обернувшись стрекозой из предыдущей тактики Лисандера, резво устремился за ним. Он был хищником и взял себя в руки, играя уже с большей смекалкой, чем вначале. Лисандер бежал — и в полёте, и в партии.

Расходовать хорошего хищника, для которого Вождь наверняка тут же найдёт противовес, не хотелось; напротив, Лисандер собирался вынудить противника превращаться как можно чаще, пока у него практически не останется, из чего выбирать. Внизу промелькнула вода, и в голове забрезжила идея. Слепень полетел к водоёму, хотя расстояние между ним и стрекозой неумолимо уменьшалось.

Он плюхнулся туда — уже в виде рыбы.

Оресмит последовал за ним в образе пеликана.

Кошмар! Лисандер обернулся аллигатором, не позволив пеликану проглотить рыбу. Вместо этого клюв ударился о жёсткую шкуру рептилии.

Лисандер повернул свою зубастую морду, пытаясь схватить птицу, но вместо неё встретил огромного морского змея, чья зубастая морда на несколько порядков больше, в свою очередь, попыталась ухватить аллигатора. Метаморфозы происходили слишком быстро; Лисандер просто не успевал реагировать. Не сумев припомнить никого более подходящего, он выбрал слона.

Морской змей безмолвно уставился на него. Слон?

Но вода была не глубока и не покрывала даже спины слона. Хоботом тот обвил голову змея, прочно стянув челюсти, и толкнул её вглубь. Утопление ничуть не хуже укусов. В конце концов Лисандер наткнулся на хороший вариант.

Превратившись в рыбу, змей ускользнул. Лисандер подождал, зная, что здесь она ему не повредит; они барахтались на мелководье, а слоновья шкура прочна. Но теперь преимущество было на стороне Вождя, и тот наверняка своей возможности не упустит.

Затем он увидел в воде тёмную тень, похожую на угря.

Ой… электрический угорь! Опять же, по определению электричеством можно было убить любое существо. Лисандер-лягушка выскочил на берег.

Так оно и продолжалось: удар, контр-удар, и ассортимент животных по обе стороны значительно уменьшился. Однако стратегия Лисандера оправдала себя, и в игре наступил момент, когда у него ещё оставалось несколько первоклассных хищников, в то время, как Оресмит был ограничен двумя животными.